"Владимир Кораблинов. Воронежские корабли " - читать интересную книгу автора

ослепительных кружочков солнце.
А гуси, утки летели, летели...
Не к родимому ли Углянцу-селу летели гуси?
- Гуси мои, лебедята, возьмите меня на крылята! - глядя на пролетающие
стаи, шептал Васятка.
Ох, нет! Мимо летели гуси, не брали с собой.
Харчился Васятка на кухне. Немец-повар сердито швырял мальчонке краюху
хлеба и мосол, такой вываренный, что на нем не мясо, а одни жилочки. Но
сердобольные бабы-судомойки совали - кто каши, кто сазанью головизну, кто
ватрушечки.
Нет, голодным Васятка с кухни не уходил. Случалось, что и на Куцкину
долю прихватывал.
Все бы ничего, да вот - тоска. И чем красней становилась весна, тем
тоска неотвязней.
Кавалер Корнель был добр, ласков, подарил карандашик с зажимчиком,
черную доску, каменную палочку, называемую грифель. Она как бы карандаш, но
белого цвета, и след от нее на черной доске смывается мокрой тряпицей.
Нарисуешь и смоешь. И ничего не останется.
Он, кавалер, и бумагу давал. И Васятка рисовал на ней все, что видел, и
господин Корнель рисовал: парусную мельницу, корабли, работных мужиков,
лесные дебри возле Акатова монастыря.
А один раз видели гробы и кости, черепа человеческие и ребра. На
Стрелецком лоску возле ветхой церквушки Тихвинской божьей матери гора
обвалилась с могилами. И обнажился гроб - деревянная сопревшая колода - и
множество костей.
Про этот обвал шел слушок, будто по ночам собираются потревоженные
покойники, ходят ищут свои косточки, вопят. И кто им в эту пору попадется,
какой прохожий или проезжий, они на того кидаются и душат.
Этим мертвякам было название - волкулаки*. Они могли оборачиваться
собакой или свиньей, или даже пеньком осиновым. Про то многие люди
говаривали.
______________
* Оборотни.

Просили тихвинского попа, чтоб справил на обвале второе погребение,
отпел бы панихиду по рабам божьим, "их же имена ты, господи, веси". Но поп
был жаден, ломил с просителей немыслимую цену. И так лежали косточки
неприбранные, у всех на виду.
Кавалер рисовал, посмеивался, качал головой.
А Васятка побоялся, что мертвяк ночью придет в чулан, задушит. И он не
стал рисовать.
Но все, что ни случалось ему начертить на бумаге, все господин Корнель
брал и складывал в свою шкатулку. Васятка не понимал, зачем кавалеру надобны
были его листочки.
Однако вскоре все это выяснилось.
Наступил день спуска кораблей. Первым шел на воду большой бриг
"Пантелеймон".
В это утро Васятка проснулся рано. Во дворе еще стояла тишина. Но
что-то разбудило малого, какой-то звук. Какое-то смутное воспоминание о
родимом доме принес далекий звук.