"Афанасий Лазаревич Коптелов. Возгорится пламя (Дилогия о В.И.Ленине - 2) " - читать интересную книгу автора

стало красней зари, придвещающей непогоду. - Писарь говориль... Я
соглашалься... Можно без революция.
Надежда всплеснула руками, Ян Лукич шумно выдохнул, а у Владимира
Ильича, сумевшего сдержаться, заиграла в глазах лукавинка:
- Это как же без революции?
- Договориться мало... Немножка... Другой день еще немножка... Все
лютче и лютче...
- Ах, вот как! Договориться с буржуазией? Договориться с помещиками?
Постыдить их немножко, и все в жизни переменится. Так? А городовые? А
жандармы? А генералы? С ними как? Вдруг они волостного писаря не побоятся и
начнут стрелять, а?
На нешироком светлом лбу Энгберга кожа сдвинулась в тяжелые складки, и
он напряженно шевелил пальцами рук, стараясь вникнуть в малознакомые русские
слова.
- Не знаете? Ну, а если вам с вашим умником писарем войти в клетку льва
да постыдить его? Или тигра? На выбор.
- Тигра есть зверь.
- И наш классовый враг тоже безжалостен, как хищник. А то, что вы нам
здесь рассказали, дорогой мой Оскар Александрович, старая песня. - Владимир
Ильич положил руку на плечо Энгберга и заглянул в глаза. - Очень старая.
Петая-перепетая. И никому, кроме наших противников, теперь не нужная.
- Есть ещэ една россыйска пословица, - снова вступил в разговор
Проминский. - Не давай пальца в уста...
- Верно! - подхватил Ульянов. - Не клади писарю пальца в рот - откусит.
С ним надо ухо держать востро. Но мы еще успеем поговорить обо всем. Вы
хотели учиться русскому языку. Вот вам учительница. Ты согласна, Надя?
- Да я хоть завтра же!
- Отлично! Ну, а где язык, там и политика! У Надежды Константиновны это
получается.
- Володя!
- Я говорю правду. За Невской заставой рабочие хвалили тебя за это,
называли своей. Я сам слышал.
После ужина Проминские, поблагодарив за подарки, пригласили всех к себе
в гости. Энгберг, увидев корзину с ювелирным инструментом, обрадовался, как
ребенок. А потом стал извиняться за давнюю неосмотрительную просьбу: этакую
тяжесть пришлось женщинам везти из Питера! Тут же - два пуда! И чем он
сможет отплатить за любезность?
- А с близкими людьми счетов не ведут, - ответила Надежда.
Расставались за воротами. Проминский сразу запалил свою трубку.
Владимир Ильич, пожимая руки друзьям, сказал:
- Теперь нас четверо! - И, задержав взгляд на лице Энгберга,
подчеркнул: - Я надеюсь - четверо единомышленников! Без писаря!
Оскар поставил на землю свою корзину и обеими руками сжал пальцы
питерского "Старика".


4

У взбалмошной Дженни хватило бы азарта на десятерых собак. Она кидалась
за каждой курицей. Пришлось ее вести возле ноги. Но собачка, не слушаясь ни