"А.Л.Коптелов. Великое кочевье (Роман) (Цикл: "Гражданская война в Сибири") " - читать интересную книгу автора

поляна с одиноким аилом.
...Дрова рассыпались по очагу, не горели, а тлели. В аиле стоял
полумрак. Бурая занавеска у кровати вздрагивала от тяжелого храпа
Тюлюнгура и его жены.
Яманай спала на женской половине, возле очага, подложив под голову
старую шубу. Где же еще спать девушке, у которой, будто у кукушки, нет ни
гнезда, ни угла? Такая доля девичья! Тысячелетиями спали и зимой и летом
прямо на земле прабабушки Яманай... Проснувшись, девушка услышала мягкие
звуки комуса*, похожие то на свист певчих пташек, то на журчанье ручейка в
лесу в тихую лунную ночь.
_______________
* К о м у с - крошечный музыкальный инструмент. Его берут в рот,
пальцем ударяют по тонкому стальному язычку. Звук регулируется
дыханием.

Девушка бесшумно приподнялась и поползла к выходу. В ушах ее
разливался звон. Она не слышала ни раскатистого храпа отца, ни глухого
покашливания матери. Удары сердца казались ей настолько гулкими, что
никакой бубен не в силах звучать громче.
И вдруг мелькнула леденящая мысль:
"Постель Чаных, согретая им, не успела остыть..."
По телу девушки, распростертому на жесткой земле, волной прокатился
холод. Голова упала на застывшие руки, протянутые к двери.
А в аил врывалась песня:

Золотым листом богато одетая -
Не белая ли береза это?
По крутым плечам волосы распустившая -
Не моя ли невеста это?

Что скажет мать, если она все слышала и узнала парня по голосу? Вдруг
Ярманка не осмелится сделать то, о чем говорил не раз? Тогда Яманай будет
самой несчастной в горах кукушкой, обреченной на вечную бездомность.
И тут, успокаивая себя, она припомнила одну из последних встреч,
когда он говорил ей, что больше не будет слушать глупости стариков и
откажется от той, беззубой. В тот вечер уверял:
- Мы скоро построим свой аил...
Так и сказал: "Скоро".
Если он покажет силу мужского сердца, то и она, Яманай, не побоится
окриков отца. Даже слезы матери не разжалобят и не остановят ее. Она уйдет
от родителей и прислонится к мужу, точно к ветвистому кедру в непогоду. Он
защитит ее от упреков и нападок; услышав о калыме, рассмеется: "Ее нельзя
продать: она - человек!" Обязательно так ответит отцу... У них будет свой
очаг, жаркий и неугасающий. Они увидят счастье.
Снова послышались волнующие звуки комуса. Яманай вскочила и метнулась
из душного жилья, где кислый запах овчин смешивался с горьким дымом.
Позади нее с треском захлопнулась дверь. Яманай оробела: "Зачем я пошла?..
Назовут меня подлой девкой, мешающей кровь своего сеока". Но горы уже
дохнули на нее пьянящим ароматом хвойных лесов и буйных трав. Сердце
стучало, и в груди разлился жар.