"Тадеуш Конвицкий. Чтиво" - читать интересную книгу автора

- Пан президент, у меня своих идиотских забот хватает. Вам завтра идти
на обследование. Засните и забудьте про ваши проблемы, которые и без вас
разрешит Господь Бог, провидение или случайное стечение обстоятельств.
Он опять засмеялся. Густой бурьян на щеках шевелился размеренно, как
черные водоросли на дне озера. Страшное и притягивающее лицо. Разбойник и
философ. Где-то я его уже видел. Может быть, он проповедовал буддизм или вел
детские передачи на телевидении. Одичал от интенсивной работы ума, но скорее
всего от самой жизни. Нет, пожалуй, он был учителем. Реформатором
педагогики. Боролся с тоталитаризмом в польской системе образования.
Президент залез обратно в свою берлогу.
- Спокойной ночи, дружище, медуза бесхребетная.
- Спокойной ночи, президент.
Заснул он мгновенно. Из густых седоватых зарослей вырывались
разнообразнейшие звуки: писк младенца, шум водопада, уханье филина. Это тоже
жизнь, подумал я. Еще один вариант судьбы. Монах современности.
Суровый друг людей. Европейцев.
В какой-то момент и я провалился в сон. Передо мной, как обрывки старых
газет, смутно мелькали чьи-то искаженные, трагические лица, разрозненные
клочья событий, кривые перспективы ночных улиц. И где-то рядом тихо и
монотонно, как телеграфный столб перед грозой, жужжал подкрадывающийся
страх.
Потом, ночью, я внезапно проснулся, разбуженный, кажется, стуком
собственного сердца. Президент лежал, но шевелясь и не издавая своих
характерных звуков. Я подошел к его койке и вздохнул с облегчением.
Серебристый мох вокруг рта едва заметно, но шевелился - жив, значит.
Возможно, в эту минуту он, не дыша, возносился на небеса, забыв на
краткую вечность о своих обязанностях спасителя.
За проволочной сеткой зеленовато светились капли дождя на оконном
стекле.
Дальше была улица со сгорбившимися у края тротуара автомобилями. Со
стороны черного мертвого перекрестка приблизилась промокшая парочка. Они
остановились в подворотне неподалеку от комиссариата и начали целоваться, с
трудом удерживая равновесие на скользких плитах, которыми была вымощена
подворотня. А мне вдруг стало разом и холодно, и душно. Я бросился к двери,
но дверь была заперта. Президент страдальчески застонал, видно проваливаясь
обратно в ад. Я на цыпочках подбежал к своей койке, лег, затаив дыхание, на
бок и попытался прогнать из-под век туманный образ застывшего в
неподвижности нагого женского тела.
Меня разбудил какой-то шорох. Я увидел затянутое проволочной сеткой
окно и над крышами домов кусочек неба. По этому клочку, словно вытянувшиеся
на бегу борзые, мчались наискосок сизые тучи. Где я. Что случилось. И
случилось ли на самом деле. Президент спал на левом боку, свернувшись
клубочком, как дитя, и из густой поросли на его лице вырывалась нежная
тоненькая мелодия.
Кто-то толкался в дверь нашей комнаты, нашей камеры. Наконец заскрипели
петли, сквозной ветерок пролетел к окну, взметая с пола пыль. На пороге
появилась странная особа с бутылкой советского шампанского и пластмассовым
стаканчиком. Поскольку обе руки у нее были заняты, она пыталась правым
локтем прикрыть за собою дверь.
- Добрый день. Привет. Какое приятное общество.