"Андрей Константинов. Дело о купании в заливе ("АНДРЕЙ Обнорский") " - читать интересную книгу автора

Горностаева Валентина Ивановна, двадцать восемь
лет, русская. Корреспондент репортерского отдела.
Профессионально пригодна...
...Конфликтна. Имеет четыре выговора - за курение в
неположенных местах, срыв сроков сдачи материала,
пререкания с начальством и умышленную утерю
вещественного доказательства (аудиокассета). Две
благодарности - за успешно проведенные расследования.
Не замужем.
Ранее имелись неподтвержденные данные о
нетрадиционной сексуальной ориентации Горностаевой,
однако последние события (неформальные отношения с
замдиректором агентства Скрипкой А. Л.) опровергают эту
информацию...

Из служебной характеристики


Я сидела в читальном зале Российской Национальной библиотеки и по
заданию Обнорского читала про то, как Бурцев ловил провокаторов. Стопка
книг на моем столе внушала мне тоскливое отвращение, такое же, как и
личность самого Владимира Львовича.

"Вот урод! - говорила себе я, разглядывая его фотографию.- Такому самое
подходящее занятие - вязать чулки в Пенсильванской каторжной тюрьме, так
нет - провокаторов ловить ему приспичило. И поймал-то всего одного Азефа, да
и то, если бы не директор департамента полиции Лопухин, которого он шесть
часов промытарил в поезде, а потом благополучно сдал эсерам, черта лысого
удалось бы ему Азефа разоблачить. И Обнорский - урод. Угораздило же его
зациклиться на этом Бурцеве, которого он полагал чуть ли не предтечей жанра
расследования".

В библиотеке было душно и жарко. Из распахнутых окон гремела музыка:
на площади Островского шел праздник мороженого. "Первые два паровозика
получат мороженое бесплатно!" - надрывалась в микрофон ведущая. Судя по
визгам и крикам, которыми сопровождались эти слова, охотников до халявы
было явно больше: их хватило бы как минимум на десять "паровозиков".
"Интересно, какой идиот придумал устраивать праздники под окнами
библиотеки?" - думала я, наблюдая за тем, как голова сидящего за соседним
столом мужчины странно дергается в такт музыке.
Закрыв ладонями уши, я в который раз попыталась сосредоточиться на
Бурцеве. Но мысли упорно возвращались к Скрипке. Вот уже неделю, как он не
звонил мне по вечерам, не присылал своих дурацких, до забавных словечек на
пейджер, а в агентстве делал вид, что мы всего лишь коллеги по работе. С тех
пор, как там появилась эта расфуфыренная кикимора с глазами раненой лани,
все мужики словно с ума посходили. Только и разговоров, что об Инге. А та и
рада стараться - изображает из себя бедную сиротку Хасю, которой кто-то там
угрожает. Да я б такую сама придушила с радостью.
А впрочем, так мне и надо. Ведь сколько раз говорила себе: "Валентина,
не строй иллюзий! Спустись на землю или хотя бы посмотри на себя в