"Андрей Константинов. Дело о пропавших брюках ("АНДРЕЙ Обнорский") " - читать интересную книгу автора

шефа, сломав при этом оправу своих супермодных очков.
Следующей появилась сотрудница репортерского отдела Светочка
Завгородняя. Вела она себя по меньшей мере возмутительно. Склонясь надо
мной так, что ее глубокое декольте отрыло моему взору совершенно
захватывающее зрелище, она принялась яростно хлестать меня изящной ручкой
по щекам, приговаривая:
- Модестов, Паганель хренов, вставай! Очнись, я тебе говорю.
Пощечины были настолько болезненны, что я поморщился и открыл глаза.
Надо мной возвышался Ковальчук, который своей тяжелой и малоизящной
рукой приводил меня в чувство.
Контраст между красавицей Завгородней и небритым оперативником был
настолько разителен, что я, застонав, снова закрыл глаза. Но очередная
пощечина дала понять, что парад звезд нашего агентства закончился.
Ковальчук и еще два человека, лица которых мне были слабо знакомы,
подхватили меня и потащили куда-то. Их грубая брань чем-то напоминала мне
"Турецкий марш"...


* * *

Позже выяснилось, что своим освобождением я был обязан педантичности
Спозаранника, суровости Обнорского и оперативности Ковальчука.

На следующий день после той тусовки для избранных, на которую я ушел,
никого в агентстве об этом не предупредив (а чего предупреждать - обычная
пресс-конференция), Спозаранник рвал и метал. Московские коллеги из "Старой
газеты" ждали мой материал о Сухареве и звонили с периодичностью в
пятнадцать минут, заявляя, что расходы на оплату междугородних разговоров
отнесут на счет агентства. А от автора, то есть меня, не было ни слуху ни
духу. Тогда мой непосредственный, начальник настрочил докладную Обнорскому,
заявив, что снимает с себя всякую ответственность за такого
безответственного подчиненного.

Выяснение должностных обязанностей между начальниками разного ранга
переросло в громкую перепалку, на шум которой сбежались почти все
сотрудники агентства.
Будь я на месте, я бы тоже прибежал. Поскольку происходившее -
уникальная возможность собственными ушами услышать, как интеллигентный
Спозаранник с логикой математика и лексикой завязавшего бандита доказывает
Обнорскому, что он, Спозаранник, - чист аки дитя перед первым причастием.
Это при том, что девиз Обнорского - "Шеф всегда прав, а когда он не прав -
см. пункт первый".

Словом, посмотреть было на что. В какой-то момент, разумеется, перешли
на личности, в основном на мою. В общем, все складывалось для меня крайне
неудачно. Но потом тихая Аня Со-болина неуверенно произнесла: "Знаете, а на
Мишу Модестова это совсем не похоже". В воздухе повеяло тревогой.

- Чем занимался Модестов в последнее время? - хрипло спросил шеф
Спозаранника.