"Андрей Константинов. Дело о заикающемся троцкисте ("Андрей Обнорский")" - читать интересную книгу автора

бочонок рому.
- Что, - спросила, "волнуясь", Траханная-Труханная, - в нем?
- Откуда же я знаю? До вашего приезда не открывал.
- Откроем?
Я почесал бороду:
- Хорошо бы, конечно, дождаться приезда властей. А то ведь затаскают
потом.
- Под мою, - сказала Машка. - Под нашу ответственность, Андрей. Ведь
все фиксирует камера.
Я некоторое время "колебался", потом махнул рукой:
- Была не была. Больше расстрела не дадут.
Мы "вскрыли" сундук. А внутри...
О, что было внутри! Всем Агентством собирали "сокровища". Внутри были
"золотые червонцы" в "старинной" шкатулке.
Был "старинный" в "серебре" "Смит-Вессон". "Перламутровую" рукоятку
украшали "рубины". Было "бриллиантовое" колье и "жемчуг" россыпью... В
общем - клад.
Дураку понятно - клад!
Умному, может, и непонятно. Но не для умных же, в конце-то концов,
существует ТВ.
На этом мое участие в "шоу" закончилось, а само "шоу" еще нет. Потому
что на экране появился "ювелир". А как без ювелира? Общественность должна
быть уверена, что ей не втюхают стекляшки вместо брюликов... Без ювелира
никак!
И на экране появился "ювелир". А настоящий ювелир должен быть - что?..
Правильно, евреем. Если ювелир или - Боже упаси! - зубной техник не еврей,
то это уже, таки я вам говорю, не ювелир и не зубной техник... Это прямо...
это прямо Иванов какой-то!
Наш "ювелир" как раз носил фамилию Иванов. Но внешность имел такую,
что паспортистка, заглянув в паспорт при всеобщем обмене и увидевши там
запись "русский", усмехнулась и понимающе подняла бровь. К ювелирному
искусству Сергей Ильич тоже никакого отношения не имел - всю жизнь
отработал инженеромтехнологом в оборонке. Потом архитекторы перестройки
решили, что специалисты высочайшей квалификации должны делать кастрюли и
раскладушки. Иванов с завода уволился и стал торговать на рынке поношенными
шмотками.
Маша Затраханная называла Сергея Ильича Шмулем Ароновичем и совала ему
в нос микрофон и "бриллианты". Иванов надувал щеки, держал в правом глазу
специальную лупу и бормотал:
- Тэк-с, тэк-с... Полтора карата... тэк-с, тэк-с... два карата. А это?
О-о-о!
О-о-о!
- Что? - тоненько запищала Трахнутая. - Что, Шмуль Аронович?
- Не может быть!
- Что? - в отчаянии кричала Машка.
Иванов закатил глаза и трагическим голосом заявил:
- Восемнадцать карат, или я не Шмуль Аронович Глузман!
- Ах! - воскликнула Машка так, как будто достигла оргазма.
...Вот так мы пошутили. Восемнадцать, блин, карат... И ни на полкарата
меньше!