"Владимир Константинов. Записки пресс-атташе " - читать интересную книгу автора

меньше бразильцев. Теперь каждый из них после обеда норовил прихватить с
собой на сон грядущий пару, а то и больше сочных плодов. "А чем мы хуже
бразильцев?!" - наивно, но небезосновательно рассуждали они.
Кстати, о послеобеденном сне стоит сказать особо. Сначала эта привычка
изумляла и забавляла меня, как ребенка, а потом я понял, что для абсолютного
большинства футболистов и тренеров это дело святое. Возможно, потому, что
люди этой профессии выполняют большой объем физической работы и почти все
время находятся на воздухе. В конце концов, есть же тихий час в детских
садах и послеобеденная сиеста в доброй половине стран мира!
Отдых после обеда был настолько естественным мероприятием в команде,
что, помнится, однажды за полдником ко мне подошел один из цеэсковских
тренеров и не без беспокойства заметил: "Володь, что-то нервишки у меня
стали никудышные. Раньше засыпал на первой минуте, а теперь только на
второй..."
Не поверите, но вирус послеобеденной спячки очень скоро поразил и
меня - глаза смыкались, едва голова прикасалась к подушке. Но это было чуть
позже, а поначалу ни мои бразильцы, ни я не могли заставить себя спать,
когда солнце стоит в зените.
Пока остальные смотрели свои сны, мы травили анекдоты, слушали музыку,
а иногда даже занимались изучением русского языка. Это, конечно, громко
сказано, потому что такие занятия, как правило, сводились к тому, что я
растолковывал бразильцам самые необходимые в обиходе слова. Самое
удивительное - то, что то ли я был неважным преподавателем, то ли метод был
не тот, но мои подопечные значительно быстрее усваивали словечки, которые
они подслушивали у партнеров по команде во время тренировок или которым их
кто-то из ребят обучал в мое отсутствие. Надо ли говорить, что это была за
лексика...
Но нет худа без добра! Время от времени я стал наблюдать, как Леонидас
и Самарони стали понемногу общаться с другими футболистами, что не могло не
способствовать их дальнейшему утверждению в команде.
Параллельно - это я понял уже значительно позже - сам я стал невольно
заниматься обязанностями пресс-атташе. Пока в основном в отношении
бразильцев. Передавал в печать небольшие заметки об их жизни, благо интерес
к этому тогда был огромный, да и ЦСКА резко рванул вперед; организовывал
встречи с ними других журналистов; помогал в переводе, а также информировал
тренеров о последних спортивных событиях, в том числе из-за рубежа.
Безусловно, по части общения с прессой бразильские рекруты ЦСКА уже
тогда могли дать солидную фору большинству игроков команды. В то время как
многие старались избегать журналистов, говорили с ними неохотно и мало, Леня
и Самарони, наоборот, сразу обезоруживали корреспондентов своей
непосредственностью, раскованностью, возможностью говорить на любую тему.
Разумеется, это подкупало всех моих коллег.
Тарханов долгое время терпел такое внимание прессы к его "чадам", но
потом как-то намекнул мне, что к нам приехали все же не Дунга с Бебе-то, что
у ребят скоро голова может пойти кругом и неплохо было бы фильтровать
уходящую из команды информацию. Наверное, именно в тот момент я стал
задумываться над определением информационной политики клуба. Опыт, который
мне потом здорово пригодился в трудные для команды времена, особенно в
"войне" за ПФК ЦСКА зимой 1996/97 года и при переходе большой группы
армейских футболистов в "Торпедо-Лужники".