"Роберт Конквест. Жатва скорби " - читать интересную книгу автора

трагедией"[***].
______________
* М.Алексеев. Хлеб - имя существительное. Ж-л "Звезда", №1, 1964, с
37.
** Опечатка. Следует читать 1972 год (OCR Д.Т.)
*** М.Алексеев. Сеятель и хранитель. Ж-л "Наш современник", №9, 1972,
с.96.

В самиздате встречаются, разумеется, откровенные и прямые высказывания
по этому поводу. Здесь, прежде всего, нужно отметить повесть лауреата
Сталинской премии писателя Василия Гроссмана "Все течет...", главы которой о
коллективизации и голоде следует отнести к самым сильным страницам,
написанным кем-либо об этом периоде истории. (К слову сказать, В.Гроссман,
еврей по национальности, был одним из составителей "Черной книги" о
зверствах нацистов, тоже не опубликованной в СССР, а также автором
документального исследования "Треблинкский ад".)
Подводя итог, я хотел бы выделить два момента. Первый - необычайное
количество собранного документального материала: почти по каждому описанному
в моей книге происшествию имеются источники, позволяющие удесятерить, а
иногда увеличитъ в сотни раз описания аналогичных случаев.
Но, что гораздо важнее, материалы, полученные из разных источников,
неизменно свидетельствуют об одном и том же. Можно было бы, например,
заподозрить рассказчиков эмигрантов в том, что на изложение ими событий
наложили отпечаток их антисоветские настроения, если бы оно не совпадало
абсолютно точно с другими, неэмигрантскими источниками. Во многих случаях
читателю сложно даже определить, кому именно принадлежит данное
свидетельство - эмигранту или, напротив, советскому гражданину.
Такое взаимное перекрестное подтверждение свидетельств из разных
источников очень важно. Вот почему можно уверенно сказать, что нынче реально
восстановить истинный и точный ход тогдашних событий.


* * *

Террор 1929-1933 гг. - отнюдь не единственный в советской истории
эпизод террора. И в 1918-1922 гг. список погибших от рук государственных
террористов был, деликатно выражаясь, более чем внушительным. Напомню, что
автор настоящей книги посвятил специальное исследование "Большому террору"
1936-1938 гг. Да и послевоенный террор вряд ли уступал этим периодам по
своей жестокости. Специфика антикрестьянского террора 1930-1933 гг. состоит
лишь в том, что он был едва ли не самым страшным по масштабам и методам, а
вот документирован он намного хуже других периодов.
Эта история ужасна. Борис Пастернак писал в своих мемуарах: "В начале
1930-х годов среди писателей принято было выезжать в колхозы и собирать
материалы о новой жизни села. Я не хотел отставать от других и тоже совершил
такую поездку с целью написать книгу. То, что я увидел, никакими словами
выразить нельзя. Там царила такая нечеловеческая, невообразимая нищета,
такая ужасная разруха, что все это начинало казаться нереальным, разум не в
состоянии был охватить весь этот ужас. Я заболел. Целый год я не мог
писать"[*]. Один из современных советских писателей, переживший голод в