"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

подставят.
Все это выглядело чертовски захватывающе. Вся запланированная личная
жизнь на летний период, ну там общение с женским полом - все рухнуло.
Впервые в жизни встал так радикально вопрос между девушкой и тем, что для
меня важней.
- Какие на хрен девушки, когда тут такие события! - подумал я, и,
упаковав свой камуфляж, прыгнул в поезд Москва-Минск. - Родина-мать зовет!
В Минске, в офисе какой-то очередной патриотической организации, мы
взяли саперные лопатки, деревянные автоматы, две палатки, топор, казанок - и
на электричке поехали дальше. Часа через два выгрузились на какой-то
маленькой станции, и пошли пешком. Шли километров десять. Мимо танкового
полигона, части ВДВ, оружейных складов шли мы далеко в лес. Соорудили среду
обитания, палатки там, туалет вырыли, погуляли по окрестностям, и обнаружили
себя в потрясающих условиях - в середине лета, в глубоком лесу. Природа,
тишина, никакой тебе цивилизации!
Утром пришел офицер и начал нас дрессировать. Зарядка - бег -
рукопашный бой - огневая подготовка - полоса препятствий - взрывное дело -
закладка - разминирование - снятие часовых - засады - схороны - прятки...
Жаль только, что в конце всего у нас обратно изъяли тетрадки с всевозможными
химическими и расчетными формулами, рисунками взрывных устройств и всего
остального. Жили мы весело и дружно. Самым интересным и познавательным для
меня стала технология минирования мостов и снятие часовых. Мы часами
отрабатывали каждую мелочь. Война - это не шутки. Только Ганс с Леликом
враждовали так, что Лелек даже разрезал Гансу ножом щеку. После инцидента их
обоих одновременно к огнестрельному оружию больше решили не подпускать.
Одного обязательно оставляли в лагере. Варить еду.
Вечерами у костра мы беседовали о жизни и героизме. Гоша лечил нас
сказками про доброго товарища Зюганова, перемежая свои непрофессиональные и
абсолютно неубедительные телеги интересными рассказами про то, как он в
составе батальона "Днестр" мужественно защищал Приднестровье. Рыжий Костя
всех беспрерывно напрягал своими историями про плохих евреев. Костина судьба
напоминала современных Маугли, которых иногда находят на помойках Дели или
Пекина - в стаях бродячих собак или кошек. Такие дети, как правило, ходят на
четвереньках и нечленораздельно мычат. Костя с детских лет рядом с папой
ошивался в "Памяти" Васильева. И все время, на любую попытку вышутить его
антисемитизм, резко взрывался: "А ты читал Шмакова? А Шульгина? А Григория
Климова ты читал?" Лелик в обычной жизни был бандитом, говорил, что просто
поехал с нами прятаться от преследователей, и что его хотят грохнуть.
Ганс-Сережа любил боевые искусства и учился в МФТИ, параллельно глубоко
интересуясь политикой. Мы с ним спали в одной палатке, и, наверное, не
случайно он оказался единственным из нашей группы, кого я встретил возле
Дома Советов за несколько дней перед штурмом. Ганс был редким идеалистом и
мечтателем.
Короче, все по взрослому было. Получился настоящий диверсионный отряд.
Я, честно говоря, предполагал, что готовят нас для захвата части одной из
республик Прибалтики, чтоб создать там второе Приднестровье. Я видел сны, в
которых с АКМ за спиной топал большими черными берцами по брусчатке Ратушной
площади старинного города Таллинна, а кругом радостно махали руками
русскоязычные жители, освобожденные от гнета эстонских гомосексуалистов. Эта
цель меня искренне вдохновляла, однако, все оказалось немного иначе. Об