"Юрий Конобеев, Виталий Павлинчук. Физики продолжают шутить " - читать интересную книгу автора

здание рухнет. Сам собор может казаться величественным даже тем, кто не
верит в бога, да и тем, кто построил бы совсем другое здание, будь он в
состоянии начать все сначала.
Остаток своей речи я хочу посвятить совсем другому вопросу. Мы
восхищаемся нашим величественным собором. Как заразить молодежь этим
восхищением? Как заманить в физику будущих ферми, кондонов, слэтеров?
Обычный в этих случаях метод - удивить, потрясти. Беда в том, что
человека нельзя удивить, если он не знаком с той ситуацией, в которую ваш
сюрприз вносит решающие изменения. Не так давно я прочел, что некто проплыл
100 ярдов за 49 секунд. Это совершенно меня не удивило, потому что я не
знал, чему равнялся старый рекорд - 39, 59 или 99 секундам. Но я читал
дальше и обнаружил, что старый рекорд составлял 51 секунду и держался в
течение нескольких лет. Первое сообщение теперь пробудило во мне слабый
интерес - едва отличный от нуля, но по-прежнему никакого удивления! Теперь
представьте себе физика, меня, например, который пытается удивить аудиторию,
состоящую из дилетантов, сообщением о том, что сейчас вместо двух
элементарных частиц мы знаем целую дюжину или что олово совсем не оказывает
сопротивления электрическому току при температурах ниже некоторой, а
новейший циклотрон разгоняет протоны до энергии 500 Мэв. Ну и что? Это
просто не дает эффекта!
И если я оснащу свое сообщение экстравагантными утверждениями, это
произведет не больше впечатления, чем размахивание руками и крики лектора
перед глухонемой аудиторией.
Ошибочно также мнение, что аудиторию можно потрясти, продемонстрировав
решение какой-нибудь загадки. Беда здесь в том, что никто не заинтересуется
ответом на вопрос, которого он не задавал. Автор детективных рассказов
всегда создает тайну, прежде чем ее решать. Можно было бы последовать его
примеру, но труп неизвестного человека, с которого обычно начинается
детектив, - зрелище существенно более захватывающее, чем труп известной
теории, с которого должен начать физик.
Другой способ: можно пообещать любому вступающему в наш собор, что там
он найдет удовлетворение своему стремлению к чему-то неизменному,
постоянному, вечному и бессмертному. Это фундаментальное стремление,
поскольку оно постоянно фигурирует в произведениях мистиков, поэтов,
философов и ученых. Лукреций считал, что он удовлетворил это желание,
сказав, что атомы вечны. Это была прекрасная идея, но, к несчастью, Лукреций
понятия не имел о том, что такое атомы. Представлениям древних об атомах
ближе всего соответствуют, по-видимому, наши элементарные частицы, но -
какая неудача! - ни один из членов этого беспокойного и таинственного
семейства не является бессмертным, пожалуй, за исключением протона, но и его
бессмертие висит на волоске: как только где-нибудь поблизости появится
антипротон, он в самоубийственном столкновении сразу же прикончит соседа.
Наши предшественники столетиями пытались найти этот "вечный атом", и теперь,
докопавшись до того, что они считали гранитной скалой, мы обнаружили, что
по-прежнему стоим на зыбучем песке. Так будем ли мы продолжать говорить о
величии и простоте нашей картины мира? Величие, пожалуй, но простота,
которая была очевидна Ньютону и Лапласу, - простота ушла вдогонку за "вечным
атомом" Лукреция. Ее нет, она утонула в волнах квантовой механики. Я
подозреваю, что в каждой отрасли физики можно показать новичку хорошую,
поучительную и соблазнительную картину - только если не пытаться копать