"Александр Викторович Коноплин. Поединок над Пухотью " - читать интересную книгу автора

- Чего еще? - спросил Уткин, оживляясь все больше.
- Как это чего? Немца-то гоним, голубчик мой Митя! Дай я тебя расцелую
по-нашему, по-русски! А ну, ребята, садитесь! За Лешкину бабу, за Колькиных
близнецов, за мои двадцать восемь.
- И за победу, - напомнил Гусев, протискиваясь поближе к печке.
- И за нее, родную, драгоценную! - Носов рванул мехи.
Солдаты гурьбой повалили к выходу. Когда гуляют командиры, рядовым тут
находиться неловко.
Заместитель Уткина Сулаев тоже вышел со всеми, но его позвали обратно,
и "к орудию" скомандовал на правах старшего Богданов.
- Приведем матчасть в порядок, - сказал он, - после меньше будет
работы.
"Матчасть" - зенитное восьмидесятипятимиллиметровое орудие,
поставленное на прямую наводку; снаряды слева - бронебойные, справа -
осколочные, позади, возле выхода из землянки, обычные зенитные
дистанционные, на случай воздушного налета.
Богданов взялся за рукоятку затвора, большим пальцем утопил нажим,
резким движением вперед провернул рукоять. Тяжелый клин опустился с глухим
стуком. Богданов с минуту внимательно осматривал гладкие, обтекаемые стенки
казенника. Светлая, похожая на вазелин смазка, называемая "пушсалом", была
девственно чиста.
- Перекур! - сказал Богданов. - Нечего зря надрываться.
Из блиндажа высунулся Уткин, негромко позвал Кашина.
- Сбегай к старшине Батюку, скажи, командиры орудий просят его срочно
прийти на совещание! - И, заметив, что Кашин намеревается махнуть напрямик
через поле, погрозил ему пальцем. Кашин послушно скатился с бруствера и
нехотя поплелся по ходу сообщения. Маленький рост позволял ему ходить всюду
не нагибаясь.
Итак, кое-что из жизни батареи Стрекалов уже знал. Его командир -
слесарь из Любима. Заместитель командира Сулаев - бывший колхозный
счетовод. Командир второго орудия Носов - одногодок Уткина - в прошлом
каменщик. Командир третьего - старший сержант Гусев - плотник, Чуднов -
комбайнер. Все пятеро начали войну почти одновременно с Сашкой, но с
первого дня службы находились в зенитной и другого рода войск не знали.
Самым старым кадровиком на батарее был старшина Батюк, или, как его
называли чаще, Гаврило Олексич, начавший военную службу в тридцать седьмом
году и лишь недавно переведенный из пехоты в артиллерию. Когда дело не
касалось стрельбы, Гаврило Олексич становился первым лицом на батарее, и
все, в том числе командиры взводов, превращались в его подчиненных. Он
царствовал все двадцать четыре часа, начиная с закладки крупы в котел и
кончая раздачей добавок после ужина. Ночью он не спал и по привычке
неслышно обходил посты, проверяя часовых. Лейтенанты - зеленая молодежь -
учились у него всему: приемам рукопашного боя, солдатским острым словечкам,
выпусканию табачного дыма через нос, саперному делу, определению погоды на
три дня вперед, наматыванию портянок, стрельбе из нагана и карточным
фокусам.
У Стрекалова со старшиной знакомство произошло довольно быстро. Глянув
на Сашку вприщур, Батюк тронул пальцами желтые от никотина усы и сказал:
- Колы вин нэ из конокрадив, то мой ридный батько - нэ Олекса.
Впрочем, вскоре они едва не подружились. Как-то ближе к ночи Стрекалов