"Максим Кононенко. Буква Ю как последняя вспышка..." - читать интересную книгу автора

которого, очевидно, стоит доверять более других, ясно сказал, что
выгнали-то его за полное разгильдяйство и нежелание чего бы то ни было
"сдавать". Веня был, как говорится "вундеркинд", первую сессию сдал просто
на одном дыхании, а на второй его то ли скука обуяла, то ли еще что -
преподаватели из последних сил выкручивались, чтобы оставить его в
университете, но он не хотел. Он хотел пить и принимать поклонения
многочисленных девушек, которые всегда его окружали - а как было не
окружать лучшего студента, умницу, а кроме того высокого, стройного,
сильного и красивого мужчину? Способность Ерофеева пить и не пьянеть была
действительно удивительна - сколько раз он устраивал дуэли с самыми
знаменитыми выпивохами, до которых доходили слухи о его питейном таланте,
причем все эти выпивохи в конце концов валялись под столами, а Веня,
чистый, как стекло, снисходительно принимал восторги окружавших его дев. В
него влюблялись все поголовно, несмотря на то, что он был неспособен
говорить какие бы то ни было нежные слова.
Наверно, когда-то тогда и родилась эта компания - Сорокин*, Любчикова
, Седакова, Авдиев*. Ну и, конечно, Тихонов*- "ученик" Вени в восприятии
жизни. Даже, наверное, не тогда, а во время учебы Вени во Владимире, в
педагогическом. Но все равно, время это было приблизительно одно и то же,
плюс минус два-три года. Сколько Вене было тогда? 23 года? 25? Это предмет
более серьезного, нежели наше, исследования. Быть может даже диссертации.
Что это была за компания? Да на самом деле, теперь таких компаний
сколько угодно. Среди них модным было своеобразное шутовство, насмешливое
отношение не только ко всему восточно-европейскому социалистическому быту,
но и к самим себе, что безусловно делает им честь. Компания держалась на
двух китах - культуроэкспериментировании и алкоголе. Пили они много, даже
очень много, но особенно выделялись в этом умении Веня и его жена
Валентина З.* Со временем то один, то другой член этой компании
откалывался, бросал алкогольные упражнения и начинал спокойную взрослую
жизнь. Теперь это называется "остепениться". Делал такие попытки и сам
Веня, но об этом - потом, поскольку здесь кроется, на мой взгляд, самый
главный ключ к пониманию поэмы.
Они безумствовали. "Москва - Петушки" вся соткана из их безумств. Но
это не были модные нынче перформансы и акции, это были камерные, личные
выступления, за пределы компании не вылезавшие. Они давали оперу: Борис
Сорокин пел Ильича, Авдиев пел Горького, Дзержинского, Сталина и партию
съезда коммунистической партии(!). Они играли в "фанечку", или в
"капланчики" - все делились на плохих и хороших. Плохими были: Брежнев,
Гомулка, Вера Засулич, Максимилиан Робеспьер, бодливая коза тещи, сама
теща, контролер, Жан-Поль Сартр, Ильич. Хорошая всегда была одна:
маленькая девочка из бедной еврейской семьи Фаня Каплан. Судя по тому, что
здесь фигурируют члены Вениной семьи я имею смелость предположить, что все
эти безумства исходили из него. Ерофеевские поступки того времени вообще
часто не поддаются объяснению. Седакова рассказывала*, что однажды зимой
он остался у них ночевать. Веня лег последним, а ночью все проснулись от
страшного холода. Разрешилось просто - Веня не потрудился закрыть дверь на
балкон. Когда Седакова спросила его, почему он это сделал, Веня сказал,
что он думал - у них так принято, проветривать помещение ночью. Что это -
издевательство или невиданная скромность? Вряд ли издевательство,
поскольку сам Веня лежал прямо около этой самой раскрытой балконной двери.