"Александр Терентьевич Кононов. Зори над городом " - читать интересную книгу автора

Владелец заведения ответил ему учтиво, поясным поклоном.
- Вот так и мне в свое время приходилось, - вздохнул Барятин, -
присаживаться с задумчивым видом к спасительной корзине. Бывало, в кармане
ни пенса, живот подведет до последнего предела, ну, и идешь сюда скрепя
сердце. Наешься до отвала пеклеванника - и до свиданья!
- Ну, а Дормидонт как на это смотрит?
- Представьте себе, не жалуется. И этому есть свое объяснение. Довелось
мне как-то быть свидетелем разговора Дормидонта с одним "вечным студентом",
забулдыгой, чемпионом бильярдной игры. Чемпион этот говорит: "Жуткое дело,
дядя Дормидонт, сколько я у тебя дарового хлеба перевел". А тот - с
улыбочкой: "Кушайте на здоровье, милости просим". - "Хороша милость! Да ты
этак проживешься". - "Ну, как же можно; у меня есть надея не прожить, а
нажить". - "На даровом-то хлебе?" - "Помилуйте, да этот хлеб для меня -
верная коммерция". - "Что-то не пойму!" - "А вот извольте послушать.
Позапрошлым летом подкатывает к моему крыльцу пролетка с лаковыми крыльями,
надутых шинах. Выходит из пролетки видный собой барин. Я, конечно, встречаю
его с поклонами. "А, Дормидонт, ты все такой же". - "Так точно!" А сам не
узнаю его - что за барин? "Получай, старик, мой должок!" И подает мне
сотенную: "Это тебе за то, что за пять лет ни разу с меня денег за хлеб не
взял". - "Помилуйте! А сколько сдачи прикажете?" - "А сдачу твоим детишкам
на молочишко". А детишки мои, хе-хе, один - скобяным товаром торгует на
Сенной, а другой околоточным служит".
- Ну, знаете, это похоже на выдумку, - не утерпел Гриша.
- Я выдумал?
- Нет, Дормидонт.
- А ему для чего выдумывать?
- Для того, чтобы намекнуть нахлебнику: вот, мол, как поступают
благородные люди.
- Ну, если случай со сторублевкой и похож на басню торгового человека,
то по пятерке, по десятке бывшие студенты ему несомненно приносят. Иные -
сразу после государственных экзаменов. Иные - после. Редко кто забывает. Мне
рассказывали, что не так давно зашел к Дормидонту земский врач из провинции,
человек не очень-то богатый. Дает Дормидонту десятку, а тот, по своей манере
некается, не сразу берет. Лекарь под конец рассердился: "Я, сударь, привык
свои долги платить и ради вас этому правилу порядочных людей изменять не
намерен!" И ушел, хлопнув дверью. А десятка осталась у Дормидонта. Так-то.
Обед окончился. Подошел малый в белой рубахе, смахнул грязной салфеткой
крошки со стола и проговорил вполголоса:
- Все верно.
- Что верно?
- Дормидонт Васильич в своем деле не прогадает.
- Ну, вот видите, друг милый, - засмеялся Барятин, глядя на Шумова, -
вот вам авторитетный голос лица осведомленного. Благодетелей в наше время не
бывает. Дормидонты свое возьмут.
Студенты кончили обедать и вышли из кухмистерской.
У ворот дома стоял дворник - богатырь, в белом фартуке с медной бляхой,
с золотистой бородой во всю грудь.
- Украсил господь! - похвалил его Барятин. - Такую бородищу впору купцу
первой гильдии.
- Старовер, должно быть. Уж я-то на них с детства нагляделся, - сказал