"Александр Терентьевич Кононов. У Железного ручья " - читать интересную книгу автора

бароны не знают. Тот перевел. Барон тогда приказал схватить старика. Ну,
народ не дал. Народ схоронил старика, как река Даугава хоронит невод. И за
спинами тукумских батраков - а у них спины и плечи не хуже, чем у нашего
Миная, - старик спел еще одну песенку:

Эй ты, немчик-немчура!
Какой у тебя длинный нос!
Он тебе пригодится: ты печь в аду
Будешь шуровать своим носом.

А потом еще:

Эй, немчура!
А почему у тебя такая легкая коляска?
Как ты увезешь на ней свои грехи,
Когда поедешь к черту в преисподнюю?

Минай засмеялся:
- Ух, и не любит же немцев старый Винца!
- Надо непременно понять, каких немцев. Я тебе спел про тех, что на шее
у народа сидят. А есть непременно в Неметчине и батраки, такие, как мы с
тобой. Я так думаю. Там непременно есть кузнецы. Или, скажем, плотники. За
что мне их не любить?
Винца закашлялся и стал выбивать деревянную трубку. На землю посыпались
мелкие искры.
- Ты не подпали плетень-то, - сказал Минай.
- Не бойся, - ответил Винца посмеиваясь: - пока лесные братья не велят,
не подпалю.
Вот и еще раз услыхал Гриша про смелых братьев...
- А я боюсь чего-то, - проговорила кухарка Анфиса и зябко повела
плечами.
- Ты боишься, я боюсь... В том-то и беда наша, - сказал Минай.
- А кто не боится?
- Живой всегда боится.
- Лесные братья не боятся, - раздельно произнес Винца: - лесные братья
идут своей дорогой, прямой дорогой, не сворачивают... не боятся?
В окне помещичьего дома занялся желтый свет, хлопнула дверь на крыльце,
и, невидимая уже в темноте, закричала Перфильевна:
- Тэкля! Тэкля! Куда тебя нечистые унесли?
Пора было расходиться.
Большой Минай ухватил Гришу за пояс и легко поднял высоко вверх одной
рукой:
- Уцелела у тебя моя музыка?
- А как же! Вот! - И Гриша вытащил из кармана кость, обвитую веревкой.
- Ну, добро.
Минай опустил мальчишку на землю и ласково подержал свою руку на его
волосах. Огромная ладонь накрыла всю Гришину голову, от затылка до бровей.
Потом батрак зашагал к хлевам большими своими ногами, обутыми в лапти.
Гриша ни за что не сказал бы Минаю, какие беды пришлось ему узнать
из-за Минаевой музыки: два раза ее выбрасывали за окно - и он находил ее