"Михаил Кононов. Счастливый Мурашкин (Повесть в рассказах) " - читать интересную книгу автора

суетиться вокруг кроватки брата, Мурашкин громко сопел и стучал стулом. Но
ничего этим не добился, Только один раз мама, не оглядываясь, сказала
строго:
- Тише, сынок. Малышу нужна тишина.
А поцеловать и дать яблоко забыла. Пришлось взять самому.
Мурашкин понял, что его счастливая жизнь кончилась. Он вспомнил о
бананах, на которые надеялся ещё утром, и вздохнул. Суровый опыт
сегодняшнего дня говорил: ни бананов, ни яблок, ни поцелуев. Всё. Старший
брат.
Жалея себя до слёз, Мурашкин незаметно заснул.
Проснулся он как будто через минуту. Тревожно горела настольная лампа
со съехавшим абажуром. Брат плакал.
Впервые услышал Мурашкин голос брата. Голос был обиженный и чего-то
требовал.
- Сколько времени? - спросил Мурашкин.- Ещё рано же!
- Спи, спи, сынок,- сказала мама, продолжая укачивать малыша. - Три
часа ночи, самый сон...
Она сидела на краю дивана и качалась, прижав малыша к груди и напевая
что-то грустное. Отец в кресле читал газету. И хотя он не был одет, видно
было, что сидит он так давно.
Мурашкин повернулся на другой бок.
Брат закричал громче.
- Может, у него живот болит? - уныло спросил отец.
- Нет, животик мягкий, как у бельчонка,- голос у мамы был спокойный.-
Сейчас он уснёт. Ты ложись.
Отец вздохнул и пошелестел газетой.
Мурашкин вспомнил, как Одиноков предсказывал этот крик. Но Эдик
говорил, что потом брат привыкнет и замолчит. Когда ещё он привыкнет?..
Спрятаться от крика было невозможно. Мурашкин повернулся и стал
смотреть на завёрнутого в пелёнку брата, чтобы тот замолчал скорее. Мурашкин
смотрел внимательно и вслушивался. И ему стало казаться, что брату неудобно
лежать. Или, может быть, ему что-то мешает? А если туда, вовнутрь его
обёртки, забрался какой-нибудь муравей?..
- А он сухой? - спросил отец.
- Конечно, сухой! - обиделась мама.
- Чего же он кричит? - Отец пожал плечами и сложил газету.- Ну-ка, дай
его мне! Ты отдохни, а я поработаю.- И он решительно забрал малыша.
Отец стал ходить по комнате большими шагами, держа кричащего человечка
перед собой, кланяясь и громко успокаивая:
- Шш-шш-шш! Шш-шш-шш!..
- Ты не укачиваешь, а просто трясёшь,- сказала мама.- Иди, ложись. Я
сама.
- Раз я взялся за дело, значит, всё! - ответил отец резко.- Это и мой
сын тоже!
- Много от тебя толку! - усмехнулась мама.- Смотри, как он разрывается,
бедный! Он же чувствует, что это не мама...
- Шш-шш-шш! А я тогда на что? Шш-шш-шш!
Мурашкину хотелось, чтобы скорее настало утро. Но он чувствовал, что
возмущаться бесполезно. Он терпел молча, честно зажмурив глаза.
- Шш-шш-шш! Шш-шш-шш! Ну что же ты плачешь? Что?