"Михаил Кононов. Счастливый Мурашкин (Повесть в рассказах) " - читать интересную книгу автора

математике у него пять. У Одинокова - четыре.
- А я и не решал,- сказал Одиноков беспечно. - Я фигурное катание
смотрел.
- И я смотрел! Я в Пушкине смотрел, у бабушки.
- В Пушкине хорошо,- сказал Одиноков.- Там каток хороший. Я туда в
прошлом году ездил с отцом.
- А я вчера с отцом в хоккей играл во дворе,- сказал Мурашкин.-
Выиграл. Сорок - тридцать девять.
Одиноков посмотрел на Мурашкина сбоку и улыбнулся. Но ничего не сказал.
Он тоже часто проигрывал Мурашкину. Хотя играл гораздо лучше.
Помолчали.
Метель толкала их то в грудь, то в спину. И казалось, что огромные
новые дома с белыми, будто выкрашенными снегом, стенами дрожат и качаются.
Как ледоколы в Северном океане.
Свернули в переулок. Стало совсем темно. Фонарей в переулке нет, а окна
утром не светятся.
- Первый - математика! - громко сказал Мурашкин. Он боялся темноты. В
переулке носились тёмные вихри. Идти стало ещё труднее.
- Если на большой переменке Вихров опять полезет, ты крикни,- сказал
Одиноков.
- Я - сам! - неожиданно отказался Мурашкин.- Мне вчера отец приём
показал. Я теперь хоть пятиклассника - одной левой!
- Какой приём? - удивился Одиноков.
- Самый лучший! Называется - каратэ!
- Покажи!
- Потом!
Одиноков почувствовал в голосе Мурашкина какую-то хитрость. Это его
встревожило. Он знал Мурашкина как человека откровенного. За это и уважал. С
детства. С самых яслей.
- Ну, покажи, Мураш! Что тебе - жалко?
- Не стоит,- сказал Мурашкин. И поправил поудобнее лямки ранца.-
Каратисты не дерутся. Их и так все боятся!
- Покажи, а то хуже будет!
Они остановились. В темноте лицо Одинокова казалось ещё более суровым и
взрослым. Дрались они всего раз в жизни. Ещё в ползунковой группе. С того
дня и подружились. Мурашкину мама рассказывала.
Но теперь Одинокое смотрел исподлобья. Не верил, что Мурашкин может его
победить.
Мурашкин стал вспоминать отцовский приём. Захват... Подножка... Только
сначала нужно крикнуть по-японски, чтобы противник растерялся...
Он представил, как сидит верхом на лежащем Одинокове, а Вихров только
дразнится издали, подойти боится. Потом Вихров требует у него пример
списать. Но Мурашкин не даёт. И Вихров опять только издали показывает ему
кулак...
- Ну? - Одиноков приблизился, поставил портфель на снег.
Они смотрели друг другу в глаза. Ударил порыв метели. И Мурашкину
показалось, что он столкнулся с врагом прямо на Северном полюсе. Что
Одиноков даже и не Одиноков сейчас, а почти Вихров. Что драться придётся,
хочешь не хочешь. И он вздохнул, собрался с силами. И крикнул по-японски так
громко, что сам зажмурился.