"Андрей Константинов и Александр Новиков. Мужчина для Ани " - читать интересную книгу автора

- Да.
- Документы покажи... и рот закрой. Я ослеплен блеском твоих золотых
коронок, Эдик-оглы, а то я совсем ослепну, да?
Этибар-оглы привычно протянул мне российский паспорт, новенький,
выданный чуть больше года назад, но уже изрядно захватанный ментовскими
руками во время многочисленных проверок, рейдов и "Вихрей-антитерроров". Я
пролистал, отметил, что Этибар-оглы женился почти одновременно с получением
паспорта. Отметил, что его "избранница" старше его на двадцать лет... Это ж
надо, какая любовь!
Куда там Ромео и Джульетте. Хотя, с другой стороны, во времена Ромео и
Джульетты не оформляли фиктивных браков с целью получения гражданства.
Я посмотрел паспорт и опустил его в карман.
- Э-э, - сказал Этибар.
- Еще раз скажешь мне "э-э" - рассыпешь свои коронки по асфальту. Где
Русаков?
- Кто? - спросил Мамедов растерянно.
- Слушай, Эдик, я ведь русским языком говорю: где Русаков? Где сабля?
- Сабля? - переспросил он, и мне стало ясно, что про саблю он ничего
не знает. Чуда не произошло, хоть мы, впрочем, и не особо надеялись. Мы не
надеялись, но все-таки думали: а вдруг? Мне стало ясно, что про саблю он
ничего не знает. Тем не менее я повторил:
- Где сабля? Я точно знаю, что ты ее дома хранишь.
- Слушай, начальник, - сказал он, - мамой клянусь: не знаю никакой
сабля... да?
- Ты еще здоровьем мадам Гришуковой поклянись, - подсказал я.
- Какой мадам Гришуковой? - возмутился он, а я злорадно подсказал:
- Твоей горячо любимой "супругой" Гришуковой Жанной Револтовной, одна
тысяча девятьсот сорок девятого года рождения... Ты что же это, Эдик,
"супругу" забыл?
Мамедов снова сглотнул, и его смуглое лицо побледнело, черные усы и
щетина на щеках обозначились контрастней. Он явно не понимал, что
происходит и чего от него хотят... А мне, собственно, именно это было и
нужно.
- Плевать мне на твою "супругу", Эдик, - сказал я. - Плевать... Мне
нужна сабля. Ну - где хранишь: в шкафу? На антресолях?
- Какая сабля? - снова возмутился он. Впрочем, его возмущение было
пассивным, если можно так выразиться. - Зачем так говоришь, да?
- Значит, нет дома сабли краденой? - спросил из салона Ленька.
Мамедов посмотрел на него. Смотреть ему пришлось против низкого
вечернего солнца, и навряд ли он что-нибудь толком разглядел - разве что
темный костюм, светлую сорочку и галстук.
- Нет никакой сабли, - ответил он и даже приложил руку с трубой к
сердцу. - Клянусь - нет.
- Хорошо, - сказал я. - Веди домой, сами посмотрим.
- Зачем? - насторожился он.
- Ты что - дурак? - спросил я, но вклинился Ленька из своей загадочной
глубины салона:
- Не надо оскорблять гражданина, товарищ капитан. Он не хочет пускать
нас в квартиру - не надо. Это его конституционное право... Верно?
Я кивнул, и Этибар-оглы тоже кивнул. Он слышал из салона некий