"Андрей Константинов и Александр Новиков. Травля лисы " - читать интересную книгу автора

стрелял в Лису и ее сожителя. По крайней мере, очень похоже. Стрелок он
действительно не очень меткий.
Марине, наконец, надоело биться с Гусевой. Она обернулась ко мне:
- Подожди меня, мастер, пять минут. Зайду к одной подруге, и поедем
назад.
- Прошу пардону, - сказал я. - Не худо бы рассчитаться.
- Не писай, папа. Я же тебе залог оставляю, - ответила Марина и
мотнула каштановой головой в сторону Гусевой.
В глазах любого таксиста такой "залог" стоил не более, чем
использованный презерватив. Но меня устроил. Я сказал:
- Ну... гляди, подруга. Только недолго.
- Не писай. Мне всего-то с дохлым мясом попрощаться, папа, - бормотала
Марина и шарила в сумке...
Нашла связку ключей, побренчала и выбралась из "антилопы". Напоследок
отвесила пощечину Гусевой. Светлана Петровна сказала: "Мэ-э..."
Марина вылезла из "антилопы" и пошла к подъезду. Походка у нее была
почти трезвой.
Я дождался, когда она скроется в подъезде, и пошел за ней следом.
Гусева осталась дремать в салоне. Она спала здоровым, крепким -
героиновым - сном.


***

Цокая набойками по каменным ступеням, Марина поднялась на второй этаж
и остановилась у двери квартиры Николая Борисова. Тихонько ругаясь себе под
нос, открыла дверь... Что она хотела найти в квартире? Она хотела найти
тело в петле. Или тело на кровати, а рядом - на полу - кучу упаковок от
снотворного.
Марина вошла в квартиру. Ей было страшно. Она даже забыла закрыть
входную дверь, и ветерок, влетая через незакрытую форточку, сквозил над
пыльным полом... Марине было жутко. Подбадривая себя, она кашлянула и
сказала вслух:
- Поглядим, где висит эта лисья шкура... Шкура старая, молью
траченная. Ну, кто теперь на тебя позарится, шкура? Только добрый дяденька
некрофил... Да и тот навряд ли. Висельники, говорят, обсераются. Кто ж
тебя, обосравшуюся, трахать станет? А, подружка-поблядушка?
Лисичка-сестричка, дрянь паскудная... ты где?
Марине было очень страшно в сумеречной этой квартире с задернутыми
шторами. Очень. Она открывала дверь за дверью. За любой из них ожидая
увидеть опрокинутый стул и босые ноги с перламутровым педикюром в полуметре
над полом... Ожидая и боясь одновременно. Иногда ей чудились звуки шагов,
человеческого дыхания. То впереди, то за спиной. Иногда ей казалось, что
вот сейчас мертвая Лиса положит ей сзади руку на плечо и спросит... а что
она спросит? Что обычно мертвецы спрашивают у живых? Не знаю... О Господи,
я не знаю!
Я ничего не знаю. Помоги мне, Господи! Помоги мне... помоги...
На большом круглом столе в гостиной она увидела лист бумаги - белый
четырехугольник в центре черного полированного круга. На сквозняке бумага
слегка шевелилась. Улететь ей не давала массивная бронзовая пепельница,