"Андрей Константинов и Александр Новиков. Травля лисы " - читать интересную книгу авторастрелял в Лису и ее сожителя. По крайней мере, очень похоже. Стрелок он
действительно не очень меткий. Марине, наконец, надоело биться с Гусевой. Она обернулась ко мне: - Подожди меня, мастер, пять минут. Зайду к одной подруге, и поедем назад. - Прошу пардону, - сказал я. - Не худо бы рассчитаться. - Не писай, папа. Я же тебе залог оставляю, - ответила Марина и мотнула каштановой головой в сторону Гусевой. В глазах любого таксиста такой "залог" стоил не более, чем использованный презерватив. Но меня устроил. Я сказал: - Ну... гляди, подруга. Только недолго. - Не писай. Мне всего-то с дохлым мясом попрощаться, папа, - бормотала Марина и шарила в сумке... Нашла связку ключей, побренчала и выбралась из "антилопы". Напоследок отвесила пощечину Гусевой. Светлана Петровна сказала: "Мэ-э..." Марина вылезла из "антилопы" и пошла к подъезду. Походка у нее была почти трезвой. Я дождался, когда она скроется в подъезде, и пошел за ней следом. Гусева осталась дремать в салоне. Она спала здоровым, крепким - героиновым - сном. *** Цокая набойками по каменным ступеням, Марина поднялась на второй этаж нос, открыла дверь... Что она хотела найти в квартире? Она хотела найти тело в петле. Или тело на кровати, а рядом - на полу - кучу упаковок от снотворного. Марина вошла в квартиру. Ей было страшно. Она даже забыла закрыть входную дверь, и ветерок, влетая через незакрытую форточку, сквозил над пыльным полом... Марине было жутко. Подбадривая себя, она кашлянула и сказала вслух: - Поглядим, где висит эта лисья шкура... Шкура старая, молью траченная. Ну, кто теперь на тебя позарится, шкура? Только добрый дяденька некрофил... Да и тот навряд ли. Висельники, говорят, обсераются. Кто ж тебя, обосравшуюся, трахать станет? А, подружка-поблядушка? Лисичка-сестричка, дрянь паскудная... ты где? Марине было очень страшно в сумеречной этой квартире с задернутыми шторами. Очень. Она открывала дверь за дверью. За любой из них ожидая увидеть опрокинутый стул и босые ноги с перламутровым педикюром в полуметре над полом... Ожидая и боясь одновременно. Иногда ей чудились звуки шагов, человеческого дыхания. То впереди, то за спиной. Иногда ей казалось, что вот сейчас мертвая Лиса положит ей сзади руку на плечо и спросит... а что она спросит? Что обычно мертвецы спрашивают у живых? Не знаю... О Господи, я не знаю! Я ничего не знаю. Помоги мне, Господи! Помоги мне... помоги... На большом круглом столе в гостиной она увидела лист бумаги - белый четырехугольник в центре черного полированного круга. На сквозняке бумага слегка шевелилась. Улететь ей не давала массивная бронзовая пепельница, |
|
|