"Андрей Константинов, Александр Новиков. Расследователь: предложение крымского приемьера " - читать интересную книгу автора

обошлось без боевиков Моссада. Журналистка из Нежина - без бюста, но зато
с серьгой в пупке, сказала, что Гию похитили чеченцы...
Обнорский от этих разговоров тихо шизел. Он совершенно не понимал, на
кой черт президенту, ФСБ, или ЦРУ, да пусть даже и Моссаду, нужен
среднеизвестный журналист? А представить себе чеченских боевиков в Киеве,
на бульваре Леси Украинки, он мог, но с очень большим трудом. Да и вообще
с момента исчезновения Горделадзе прошло чуть больше четырех суток. О чем
разговор, коллеги дорогие?
Примерно четверть участников семинара с доводами Андрея соглашалась.
Остальные - в основном молодежь - продолжали строить догадки и версии
- одна невероятнее другой. Вскоре Обнорский перестал с ними спорить. Он
понимал, что молодым журналистам очень хотелось, чтобы странная история,
случившаяся с их коллегой, была не какой-то "бытовухой", а настоящим
героическим приключением.
Героическое приключение приподнимало значимость профессии,
романтизировало в глазах обывателей остальных журналистов и вообще
добавляло адреналина в кровь... Все это Андрей очень хорошо понимал,
поскольку давно уже был частью журналистского корпуса со всеми его
примочками - и хорошими, и плохими. А принадлежность к корпоративному
сообществу - это штука такая, как бы вернее сказать, - тонкая... Обнорский
любил свою профессию и свой цех - прекрасно осознавая недостатки очень
многих его представителей. Эта любовь и чувство корпоративной солидарности
не позволяли ему издеваться и насмешничать над коллегами. Или, скажем
точнее, почти не позволяли...
В конце второго дня семинара Андрей прочитал заключительную лекцию. В
принципе, можно было улетать, но он решил остаться еще на один день -
впереди было короткое бабье лето, а потом слякотная петербургская осень с
дождями, мокрым снегом и голыми деревьями. Андрей решил задержаться на
денек у моря.
Вечером он пригласил Галину в ресторан. Они поехали в Ялту, на
Дарсан, в "Горку". Вечерело, садилось солнце, освещая лежащие внизу город,
порт и бесконечный простор моря. Пейзаж был совершенно фантастический в
невозможной своей красоте.
Андрей и Галина пили "Белый мускат Красного камня". Обнорский молчал,
глядел на закат, стараясь запечатлеть его в памяти навсегда, понимая, что
это невозможно.
- Обнорский, - сказала Галина осторожно, - ты не передумал?
- Про что не передумал? - спросил Обнорский, очнувшись.
- Ты все-таки улетаешь в свой Ленинград?
- В Санкт-Петербург...
- Жаль...
- Мне тоже.
- Ну так останься! - сказала она. - Давай останемся здесь еще на
недельку... или махнем ко мне в Киев. Там сейчас очень красиво, каштаны на
Крещатике стоят рыжие. А, Андрей?
Обнорский взял Галину за руку, сказал:
- Я не могу. Каштаны - это здорово... но не могу. У меня Агентство,
лекции в университете. Извини, не могу - работа.
- Я же не предлагаю тебе отдых. Ты в Киеве проведешь еще один семинар.
Для большой группы журналистов. То, что ты рассказал ребятам о