"Андрей Константинов, Александр Новиков. Расследователь: предложение крымского приемьера " - читать интересную книгу автора

вокруг него тусовались, как это часто случается в России, пьющие люди,
многим из которых, как всегда, не хватало на очередной стакан. И что же
видят эти серьезно озабоченные страдальцы? К их ларьку из сумрака
выплывает ярко крашенная блондинка лет пятидесяти с гаком, в коротком,
красном, переливающемся плаще (во Франции такие плащи у проституток в
большой моде), с гордо поднятой головой. Кладет это чудо на прилавок руки,
чтобы всем хорошо виден стал перстень с огромным сверкающим камнем, и
требует у продавца кекс. Продавец кекс выдает, дама достает из сумочки
бумажник, но рублей после долгих поисков там не обнаруживает, а находит
лишь пачку абсолютно американских долларов. И тогда она пытается
расплатиться за крайне необходимый ей кекс штатовской деньгой. Но продавец
упирается, говорит, что у него в ларьке - не обменный пункт. Дама начинает
блажить, пытается сагитировать на свою сторону народные массы, которые
наблюдают за всем этим балаганом достаточно угрюмо, - им страдания по
кексу непонятны, потому что и на водку-то не хватает. Короче, скандал
усиливается, дама орет, что это провокация, что не для того она за
демократию боролась, чтобы вот так вот за реальные доллары кекс было не
купить в ларьке. В общем, победила она продавца - наверное, он ее узнал в
лицо и предпочел не связываться. Получив-таки заветный кекс, мадам
направилась в подворотню - усталая, но гордая, как и положено
победительнице, не давшей сорвать провокационным силам радостную встречу
двух демократов. А чтобы добраться до подъезда актера, нужно было миновать
два проходных двора, больших и темных, типично питерских. Вот во втором-то
дворе, у самого подъезда, ее и настигли злые красно-коричневые силы -
напали на прессу и демократию в ее лице, ударили трубой по голове, а чтобы
замаскировать политическую сущность злодейства, отобрали у поверженной, но
не сломленной журналистки доллары, плащ и перстень...
Участники семинара уже хохотали в голос, только Галина Сомова еще
боролась с собой, сдерживая улыбку.
- А кекс? Кекс они тоже забрали? - еле смогла выговорить, смеясь,
пухленькая шатенка из Одессы. Обнорский ухмыльнулся и покачал головой:
- Нет, кекс они оставили... С ним пострадавшая и была доставлена
сердобольными соседями в квартиру актера - и оттуда уже пошли звонки
руководству ФСБ... Ну не в милицию же звонить, если совершенно очевидно,
что произошла попытка террористического акта, а это, как всем известно,
подследственность именно эфэсбэшная...
Минут через пять, когда наконец все отсмеялись, Андрей поднял
указательный палец и, хмыкнув, завершил историю:
- Самое любопытное, что выяснив все детали, мы не стали ничего об
этом писать... Неудобно было как-то - после всего того безумия, которое по
СМИ прокатилось. Не хотелось, чтобы читатели нас, журналистов, стали бы
мудаками, извините за выражение, считать. Пусть уж лучше считают
героями... Да и врагов в своем цеху наживать не хотелось. Опять же голову
человеку все-таки проломили, неудобно было о больном человеке такую правду
рассказывать. Правду вообще по разным житейским и нравственным причинам
далеко не всегда нам рассказывать удается, но ее, по крайней мере, надо
знать.
- То есть вы хотите сказать, что все нападения на журналистов и у нас
на Украине, и в России, и в Белоруссии - это все случаи бытовые, в которых
сами же наши коллеги и виноваты? - Вопрос Галины окончательно подавил