"Андрей Константинов и Александр Новиков. Мент. (Андрей Обнорский)" - читать интересную книгу автора

истерическую готовность пустить в ход заточенное железо. Неслышно ступая
по пушистому снегу, Сашка пошел к "Победе"... Когда до нее оставалось
метра полтора, он швырнул обрезок трубы в подвальное окошко на уровне
земли и вспрыгнул на капот машины.
Витя Классик, вор-гастролер из Мурманска, сидел на корточках и сжимал в
руке ржавый "вальтер" с одним-единственным патроном. Ему было очень
страшно. Хотелось, ах как сильно хотелось, затянуться "беломориной" с
хорошей анашой... он услышал звон разбитого стекла слева, стремительно
крутанулся и вскинул ствол. В глухом колодце оглушительно ударил выстрел.
В ту же секунду он ощутил какое-то движение сверху, над головой, поднял
глаза... огромный, страшный мужик с искаженным лицом и черным, разинутым в
крике ртом, обрушился на него сверху.
...Зверев сидел, прислонившись спиной к крылу "Победы". Он вытащил из
кармана сигареты. Руки слегка дрожали, бился в быстро сгустившихся
сумерках огонек зажигалки. На чистом снегу чернел пистолет, тускло
поблескивала латунная гильза. Зверев закурил, ощутил во рту, в легких,
горьковатый дымок... Это было очень вкусно. Классик, на котором сидел
Сашка, слабо застонал и пошевелился.
- Лежи смирно,- равнодушно сказал Зверев.
Он выпустил струйку дыма, посмотрел, как она тает в синем воздухе...
Золотой век, вертелось в голове, золотой век за девять рублей сорок
копеек...
Из-под арки выскочили два милиционера и мужчина в штатском. Ударил в
глаза фонарик.
- Руки! - заорал один, направляя на Сашку пистолет.- Руки, падла!
- Спокойно,- сказал Зверев,- свои.
Ранение капитана Сухоручко оказалось, к счастью, не серьезным. Писка,
как называют на своем языке карманники заточенную по ребру монету, сильно
порезала подбородок и щеку, вызвала обильное кровотечение, но не более
того. Когда в госпитале капитану наложили швы, он посмотрел в зеркало и
сказал:
- Опять, понимаешь, внешность попортили! Лучше бы он мне по прибору
полоснул.
Говорил он не очень внятно - мешала повязка. Но голос был расстроенный.
- Это почему же? - спросил хирург с улыбкой.
- А мне прибор-то уже без надобности. Ресурс выработал за выслугой, так
сказать, лет.
Хирург засмеялся и сказал в том духе, что, мол, коли прибор уже
сломался, то и внешность существенного значения не имеет.
- Смейся, смейся... зелен ты еще. А морда лица оперу нужна не баб
охмурять - с терпилами работать, со свидетелями.
Сухоручко еще раз посмотрел в зеркало, вздохнул и без всякого перехода
спросил:
- У тебя спиртику случайно нет?
- Случайно есть,- ответил, улыбаясь, хирург и налил капитану спирту.
Сухоручко отправили в палату. После мензурки девяностошестиградусного
он пребывал в отличном расположении духа. Капитан прилег на койку и стал
соображать насчет продолжения банкета. Если бы он был на "своей земле",
вопрос решился бы без проблем. Даже если в кармане ни копья. А тут... В
общем, ничего путного в голову не приходило, и он собрался покемарить.