"Андрей Константинов и Александр Новиков. Арестант [B]" - читать интересную книгу автора

халате с кистями на поясе.
- Ну вот, Валера, смыл я дух тюремный, омерзительный.
- Так... чего ж...- неопределенно сказал Ледогоров. Он, по правде
говоря, и раньше, когда вез Антибиотика из "Крестов", никакого такого духа
тюремного не уловил.
- Присаживайся, дорогой,- радушно продолжал Палыч,- угощайся чем Бог
послал. Вина отведай. В виноградной лозе сила скрыта благородная.
Антибиотик собственноручно налил "Хванчкару" в хрустальный фужер
Бабуина. И снова не заметил, как у того дернулся кадык под мощной
челюстью. Ледогоров отлично понимал, что та, заряженная, бутылка стоит на
Наличной, но никак не мог отделаться от нехорошего чувства. Из
темно-рубиновой глубины фужера веяло могилой. Пересиливая себя, он
все-таки сделал глоток. "Следов яда в организме не будет уже через
четыре-шесть часов,- говорил спец.- Более того, остаточные токсины
практически не подлежат идентификации... А диагноз гарантирован: острая
сердечная недостаточность". От этого яда уже умер в тюремной больнице
главный свидетель по делу Антибиотика - киллер по кличке Туз. Диагноз был
тот же.
Бабуин сделал глоток... Дернулся кадык. Палыч смотрел маленькими
ласковыми глазами.
- Ну, Валера, рассказывай. Хочу в дело до прихода остальных въехать.
Ледогоров сдержанно похвалил вино и начал свой доклад. Антибиотик,
собственно, не терял контроля над своей "империей" даже в тюрьме.
Контролеры в "Крестах" несколько раз отбирали у него сотовые телефоны.
Но информация все равно поступала. Причем шла в обе стороны. Все так! И
тем не менее, слушая Бабуина, Виктор Палыч на глазах мрачнел. Трехмесячное
личное отсутствие уже сказалось. Уже ощущался разброд, понизились взносы в
общак, братва стала позволять себе шалости. Три бригадира заявили о своей
автономии. А это уже серьезно!
Палыч не знал, что сепаратистские тенденции сам же Бабуин тайно и
подогревал, распространяя слухи, что из "Крестов" Антибиотик отправится на
зону. А оттуда уже не вернется. Ледогоров сознательно разваливал
криминальную "империю". Он был не ахти какой стратег, но верно предположил:
ослабляя империю, он ослабляет Палыча. А потом... потом он сумеет всех
поодиночке подмять под себя.
Бабуин излагал свою версию. Виктор Палыч мрачнел все больше. Три
месяца, думал он. Всего три месяца! А если бы упаковали на год? За это
время его место успел бы занять другой... трон пустовать не должен.
К шести часам вечера, когда собрался круг приближенных, Антибиотик уже
имел представление о том криминальном раскладе, который лег на карту
Санкт-Петербурга. И этот расклад Палычу сильно не нравился. Еще меньше он
стал нравиться после доклада "министра финансов" - Моисея Лазаревича
Гутмана. Дела-то, оказывается, обстоят еще хуже, чем изложил Валера
Ледогоров. А отвечать придется за все ему, Виктору Палычу. Большие люди с
него спросят. Не с Бабуина, не с Гутмана - с него!
Опыт подсказывал - порядок нужно наводить немедленно и железной рукой.
Только так можно восстановить утраченные позиции и вернуть уплывающие
на сторону деньги.
Трем отколовшимся бригадирам были назначены "стрелки".
* * *