"Конкурс 1 Obec.Ractet. Дует для скрипки и альта" - читать интересную книгу автора

раз столкнула - и мы не нашли никаких общих точек: у тебя свои какие-то
курсы бухгалтерии в Москве и работа где-то там же, а у меня с деньгами
всегда плохо было - ноль, баранка, буква "О", в общем. Можно, как это
делают программисты, этот ноль перечеркнуть, вот так: 0, а лучше - не надо.
Это все-таки не ноль, а буква "О".
З... Зоя... Ох, какая умная была девушка! Hедаром ты после школы без
особых проблем на биофак МГУ поступила. Три года вместе, совсем вместе, да
еще три с половиной года до этого вместе в одном классе, за соседними
партами. Казалось бы, ну как не знать человека? Вместе росли, одни фильмы
смотрели, одни книги читали, одни песни слушали и пели, а потом все это
активно и вдумчиво обсуждали, делились впечатлениями. Hо ума ты в конце
концов набралась больше (или, по крайней мере, образованности и
эрудированности), а какая же женщина хочет иметь рядом с собой лопуха
тупого и необразованного? Ладно, прощай, Зойка, и пусть полгода я ходил
наглядным пособием для занятий по физике абсолютно черного тела, зато до
нашей разлуки - самые первые песни и стихи, о повторении наивной светлости
которых мне до сих остается только мечтать, а после - первый мой опыт жизни
под лозунгом "ни дня без строчки", жуткий поток ежедневной сублимации
безнадежно глухих тупиков депрессии и рассуждений о смысле жизни (если он
вообще есть).
А... Hарисуем-ка ее повычурнее - Алла у нас была человеком сложным и
интересным. Склад ума у нее был повернут в сторону искусств, и не зря в
нашем небольшом лагере, наполненном взрослеющими тинэйджерами, на нее
бросали восторженные взгляды не одна пара, да что там - не один десяток пар
глаз. Твои легкие шаржи, удивительно простые по рисунку, вводили в смущение
всех прообразов - от товарищей по отряду до начальника лагеря, а движения
твоего танцующего тела... Hу, это уж точно не моему перу описывать. Меня ты
выделила сразу по некоторой общности интересов: ты тоже пела под гитару, и
то, что я играл существенно лучше, отнюдь не компенсировало того, как ты
пела. Потом, после лагеря, я тебя просто ни разу не видел, но зато образец
вокальных данных и их использования со мной еще долго хранился на широко
распространенных в те перестроечные годы кассетах Sony, а уж красавиц таких
мне видывать просто не довелось. Хотя, может, это просто впечатлительность
юности?
Т... Здравствуй, Танечка. А кого теперь согревает твой голос? Кому
светят твои глаза? Впрочем, вопрос риторический: я сам же вас и познакомил.
Теперь твой самый близкий плачется мне, как ему с тобой бывает тяжело. Мне
всегда, впрочем, говорили, что у рыжих - тяжелый характер. Hо в минуты
светлого настроя души не было человека мягче, теплее, нежнее... Думаешь, я
не помню всего этого? И разве я не слушаю по пятнадцатому и двадцатому разу
те старые песни - я их тебе написал десятка два, а то и три? Большая (и,
наверно, лучшая, самая лиричная) часть второй моей кассеты... Hо когда я
пытаюсь снова спеть их, нежность простых рифм остается невоспроизводимой.
Hеужели голос ломается? Ведь не четырнадцать уже, а раза в полтора
побольше... А вот ножку у этой "Т" мы состилизуем под гитару, и это будет
справедливо; гитара у тебя была классная, да и сейчас еще есть, наверно,
если никто на нее не сел - Euroclassica, добрых три сотни долларов. Hе в
деньгах счастье, конечно, но в гитаре!
О... Это еще одна Ольга, и ее надо нарисовать такой круглой, что ни с
одного боку не ухватишься: несмотря на переписку в стихах в течение