"Конкурс 2 Obec.Ractet. КЛИН - КЛИНОМ..." - читать интересную книгу автора

Вздрогнула. Помнила, стало быть, еще, как ласково называл он ее так,
и как ей это нравилось, до сладостной ломоты в теле.

Девушка всхлипнула.

-- Почему тебя Иваном не назвали, дурашка?.. Люблю я тебя! Да не тебя
одного!..

Прямо перед Вольгой сердито хлопнула дверь. А он бессильно уронил
руки -- даже постучаться не подымались.

...Дома он взял свой лук -- сам делал -- и перетянул по новой струну
тетивы, так, чтобы звенела. Колчан потребовал у отца, который непонятно
зачем спрятал его в сарае, вместе с косами, граблями и прочей утварью,
которая людей кормит.
-- Сам я ж не стану по лесу бегать -- глаза уже не те, да и ноги не
как у тебя резвые,-- пояснил сыну Колос.-- А ты иди... может, и
подобьешь какую птичку...

И Вольга крался меж дерев, выглядывая птичье перо. Только вот думал
совсем не об охоте, не о добыче, а о Радушке. Любить же можно только
одного -- не так разве?.. Кто тот, второй, из-за которого не получается
даже руки ее нежно коснуться? КТО ОH?
Мать сказала, что в Чернославке нет больше парней молодых, ее
Вольгушка -- единственный. Hо сказала неуверенно. Переспрашивать он не
стал -- знал теперь, отчего не хочет никто выведать у него о ходе за три
моря, о чести ратной... Одни старики остались -- им это все
неинтересно. А молодые все разбежались, включая детей малых -- одна Рада
не ушла никуда. Почему -- отец не сказал. То ли не знал, то ли еще
чего... Быть может -- просто побоялся. Правда, Вольга не ведал -- чего
тут было бояться.
Странное чувство. Он вернулся домой, и здесь его встречает совсем
другое место -- Чернославка будто черную с косой поджидает, а та медлит
-- щерит беззубый рот и наблюдает за стареющими людьми.
Хохотнул пересмешник, но Вольга только покачал головой -- уж больно
далеко птица... Да и что с него, пересмешника, возьмешь?
Через некоторое время пустой ходьбы -- а скорый лук уже не сторожил
стрелой зелень дерев -- он вышел на небольшую поляну. И там, на
тополином пне, сидел спиной к Вольге человек.
Ровно сидел, и фигура ладно скроена -- не велик годами, уж это точно.

-- Мир тебе, добрый человек,-- произнес Вольга.

-- И тебе... мир,-- голос был сильный.

Hезнакомец встал, повернулся, и парень смог рассмотреть его получше:
обветренное лицо, соколиные серые глаза, сложен отменно -- и кажется,
что тесно ему в своем теле. Зим на сорок, и верно...

Они помолчали, а потом человек снова уселся на пень.