"Константин Иванович Коничев. Повесть о Воронихине " - читать интересную книгу автора

славного учителя стали известными зодчими в Москве и Петербурге. Воронихин
представил Баженову свои рисунки, чертежи и миниатюрные иконки, писанные на
дереве по грунту. Опытному архитектору и наставнику Баженову нетрудно было
определить, судя по работам Андрея, что к чему в команду прибыл новичок,
весьма подающий надежды и достойный серьезного внимания. Баженов не стал
экзаменовать Андрея, а провел его в одну из комнат здания, занимаемого
учениками, где находился духовный попечитель молодых зодчих - сам митрополит
Московский Платон. Как и подобает, Воронихин, склонив голову, подошел под
благословение к митрополиту и услышал от него одобрение представленных
работ, а также его высокое согласие быть Воронихину зачисленным в
"Архитектурную команду". Радость Андрея была велика: он попал под "команду"
такого наставника, о котором бывало Гаврила Юшков рассуждал, как о редком
ниспослании божеском.
Сын дьячка, Баженов, учась за границей и оказывая успехи в архитектуре,
не успел достигнуть и тридцатилетнего возраста, как был избран в
действительные члены академий Римской, Флорентийской, Болонской и
Клементинской. В Париже Баженов своими работами - моделями, чертежами и
акварелями - привел в восторг деятелей Королевской академии. И сам король
французский Людовик XV, любуясь его работами, предложил Баженову навсегда
остаться в Париже. Но не хотел Василий Иванович громкой известности за
границей, хотел работать в России на славу своего отечества, он отказался от
королевского предложения и не счел нужным поблагодарить Людовика за
внимание, ибо это королевское внимание для человека с русской душой и
привязанностью к родине было сочтено Баженовым как оскорбление.
Ученики "Архитектурной команды" любили своего учителя. Своей добротой,
мягким душевным обхождением с каждым учащимся Баженов напоминал Воронихину
Гаврилу Юшкова.
Василий Иванович всегда приходил на занятия в добром настроении, чисто
одетым, гладко выбритым. Его большие светлые глаза, высоко приподнятые
густые брови и прямой нос придавали ему вид моложавый и располагающий, не
отталкивающий, как это бывало и бывает нередко с людьми, занимающими
положение хотя бы на одну-две ступеньки повыше простых смертных. Никто из
учеников Баженова не знал в тот год и никому из них он не давал подозревать
и почувствовать, что приходилось ему претерпевать от самой государыни
Екатерины II.
Пять лет трудился Баженов над проектом и моделью Большого Кремлевского
дворца. Это было бы огромное и великолепное здание, не имеющее себе равных в
мире ни по величине, ни по красоте. Проект Баженова был одобрен и утвержден,
и уже была произведена закладка дворца. На медной доске, положенной под
фундамент, выбили надпись:
"К чести своего века, к бессмертной памяти будущих времян, ко украшению
столичного града, к утехе и удовольствию своего народа. Баженов".
Проект грандиознейшего здания предусматривал расход пятидесяти
миллионов рублей, суммы колоссальной и непосильной во времена царствования
величайшей расточительницы Екатерины. Принимая эту смету, императрица
преднамеренно ввела в заблуждение верхи общества и доверчивого архитектора.
Как только было приступлено к строительству дворца, Екатерина не замедлила
посоветоваться с иностранцами, и посыпались в Москву Баженову высочайшие
указы, путаные, невразумительные, сбивающие его с пути истинного. Цель была
одна: прекратить строительство дворца. Не понимая этого, Баженов надеялся на