"Константин Иванович Коничев. За Родину " - читать интересную книгу автора

личико. А отец, в старом овчинном полушубке, с толстым веревочным кнутом в
руках, сидел на облучке и, посвистывая, махал на лошадь. Коняга был
неторопливый - больше трех верст в час не мог "бежать" даже при самой
хорошей дороге и наилучшей погоде. Лошадь досталась Ивану в возрасте
довольно солидном. Заработал он ее у сямженского перекупщика, а цыгане
оценили эту лошадь тогда только в семнадцать рублей... Но кляча еще
оправдывала свое существование. Пешком по зимним проселкам Ивану ходить было
бы не под силу.
Без него в ту зиму бедствовала Степанида.
Сашка покачивал в зыбке своего братика Андрюшу и напевал колыбельную,
которую он перенял от своей матери:
Баюшки, бай, бай, -
Спи, Андрюша, усыпай
Да поскорее вырастай.
В лес с корзиною пойдешь,
Много ягод наберешь,
Баюшки, бай, бай!
Степаниде Семеновне по дому хватало дела: то дровишек нарубит, то снег
около дверей разметет. А поздним вечером, впотьмах или при лучине - ей все
равно, - Степанида садилась на холодный немытый пол, крутила деревянный
жернов, изготовляла овсяную крупу для каши детишкам.
Иногда к Степаниде заглядывали словоохотливые соседки, и о чем только
они тогда ни говорили! О дьяконе, тайком похаживающем к просвирне, о
молодушках-невестках, несмыслённых в обрядах и стряпне, о звезде хвостатой,
что пролетела над Чижовым на той неделе в субботу, о солдатах, воюющих с
нехристями-японцами нивесть где и нивесть за что. Всё обсудят бабы, всё
по-своему выяснят досконально и, удовлетворенные долгой беседой, разойдутся
мирно, а иногда и поругавшись.
В ту зиму Иван возвратился "из миру" не с пустыми руками: привез Иван
сухарей пуда три и поездкой по Кокшеньге был доволен.
Правда, Таиську он привез простуженной, так что она до весны
отлеживалась на печке, отогревалась даже в печи и кое-как до лета
поправилась.
Часто подходил Иван к зыбке, щекотал крючковатым толстокожим пальцем
Андрюшкин подбородок, тряс над ним всклокоченной бороденкой и прищелкивал
языком. Ребенок бессмысленно разводил ручейками и на ласку отца беззвучно
усмехался.

* * *

...На черном хлебе с водой, на картошке с капустой и луком дотянул
Андрюша до восьми лет. Иван решил его обучить грамоте. Отдавая сына в школу,
сказал учителю:
- Станет худо учиться, говори мне, вицей постегать я всегда не прочь.
Вичка ребра не перешибет, а ума даст...
Но учитель был не из таких. Худо ли, хорошо ли у него учились
крестьянские дети, родителям он никогда на них не жаловался, а сам бил
учеников линейкой почем попало.
Учиться надо было три года, Обычно в школе было учеников-первогодников
двадцать, второгодников - десять, а на третий год оставалось человек пять...