"Константин Иванович Коничев. За Родину " - читать интересную книгу автора

завара у нас ходить - бродить, как проспиртованная. А мы с побратимком
знали, что медведи до барды сами не свои, а потому на всякий случай около
нашей посудины клепец* поставили. И вот пришли сегодня. Думали к ночи делом
заняться. Подходим к месту, глядь, медведко лежит, лапы в клепце, посудина
измята и вся завара до капельки не то пролита, не то слопана. А он лежит -
клепец на брюхе - и облизывается. Я хвать его топором по передней лапе, а
задние обе накрепко клепцом перехвачены, да еще между ушей разок стукнул,
ему и достаточно. Видать, обожрался да с клепцом замучился, зубы у него уже
в крови были. Веревкой ноги спутали, жердь просунули и понесли, А
самогоночки так и не отведали...
______________
* Капкан.

Андрюша, оставив мужиков в деревне, пошел домой. Обидно ему было, что
этот медвежонок-подросток не попал под его заряд.
Вечерело. Августовское солнце перед закатом ослепительно рассыпало свои
лучи по золотисто-желтому жнитву. Поперек полос, узких и длинных, ложились
тени от суслонов. Где-то вдалеке тоскливо перекликались бездомные кукушки,
да изредка, под задор молодому охотнику, в поднебесной выси пролетали стада
гусей. Извилистая тропа пустошами, лугами и запольем все ближе и ближе вела
Андрюшу к дому.
Домой пришел он усталый и недовольный. Ружье засунул в угол на полати,
а двух уток небрежно бросил на шесток.
- Мама, ощипли да свари завтра.
- Сварю, не бросать же, стало, твои труды, - отозвалась Степанида,
кропавшая старые мешки под жито.
Александр потряс в своей руке уток, точно взвешивая их, и насмешливо
заметил:
- Подумаешь, какие две туши принес, - утята молодые, жиденькие.
Степанида, чтобы не обидеть Андрюшу, вмешалась:
- И то хорошо, все лучше, чем с пустыми бы руками пришел. Хороший навар
с двух-то утей будет.
- Верно, мама. Помнишь, бывало, наш тятька с Ваги рыбешку иногда
приносил и говаривал: лучше маленькая рыбка, чем большой таракан. Александр
у нас всегда против шерсти гладит. Погоди, вот подберусь да медведя шпокну,
тогда другое запоешь.
- Нос не дорос, - отозвался Александр.
- Поживем - увидим. Осенью не убью - зимой на лыжах пойду берлогу
искать.
Александр не пристал к разговору; по его строгому лицу было видно, что
он думал о чем-то другом и серьезном.
Потом, когда Степанида вышла на поветь, Александр долго и, казалось
ему, вразумительно беседовал с Андрюшей о разных делах: о корове, которая
должна на рождество отелиться, о тараканах, которых с первыми заморозками
надо истребить. Говорил также о женитьбе своей, которую он задумал, и о
постройке новой избы, о заработках, о сапожном ремесле и о многом другом,
пока не намекнул (который раз!) Андрюше, что ружье и тальянку надо продать.
Тогда Андрюша поднялся с широкой лавки, зевнул, как бы нарочно, и на совет
брата недовольно ответил:
- Лучшего ты ничего не смог придумать, - и ушел спать, позабыв