"Анатолий Федорович Кони. Петербург. Воспоминания старожила (Мемуары) " - читать интересную книгу автора

впереди локомотива устраивался заводной органчик, который играл
какой-нибудь популярный мотив.
Вагоны третьего класса на Царскосельской дороге, до начала шестидесятых
годов, были открытые с боков, что представляло некоторую опасность для
глаз пассажиров от летящих из трубы искр. Управляющий движением этой
дороги отличался большой оригинальностью - говорили, что на его визитных
карточках было напечатано: "Directeur du chemin de fer de Petersbourg a
Tzarskoye Selo et retour" [Директор железной дороги Петербург Царское Село
и обратно (фр.)].
Посередине железнодорожного пути между Петербургом и Москвой находилась
станция Бологое. Здесь сходились поезда, идущие с противоположных концов,
и она давала, благодаря загадочным надписям на дверях "Петербургский
поезд" и "Московский поезд", повод к разным недоразумениям комического
характера. Движение было сравнительно медленное: почтовый поезд шел
тридцать часов, причем всех интересовал и тревожил переезд по
Веребьинскому мосту, перекинутому через Волхов на очень большой высоте и
покоившемуся на сложных деревянных устоях. Вагоны не имели отдельных купе
и женских отделений. Места первого класса состояли из длинных кресел,
раскидывавшихся на ночь для сна пассажиров. Билеты представляли длинный
лоскут бумаги с наименованием станций. Кондуктора носили военную форму и
особые каски. Перед отправлением поезда звонили три раза, затем наступало
томительное молчание, раздавался зычный голос обер-кондуктора "готово?",
за ним следовал свисток, поезд дергался для испытания трудоспособности
локомотива и двигался наконец в путь.
С таким поездом приезжает впервые в Петербург ожидаемый мною
посетитель, сгорающий нетерпением познакомиться с "Северной Пальмирой", в
ее подробностях и особенностях, и мы начинаем наше странствование по
городу.
Знаменская площадь обширна и пустынна, как и все другие, при почти
полном отсутствии садов или скверов, которые появились гораздо позже.
Двухэтажные и одноэтажные дома обрамляют ее, а мимо станции протекает
узенькая речка, по крутым берегам которой растет трава.
Вода в ней мутна и грязна, а по берегу тянутся грубые деревянные
перила. Это Лиговка, на месте нынешней Литовской улицы. На углу широкого
моста, ведущего с площади на Невский, стоит обычная для того времени будка
- небольшой домик с одной дверью под навесом, выкрашенный в две краски:
белую и черную, с красной каймой. Это местожительство блюстителя порядка -
будочника, одетого в серый мундир грубого сукна и вооруженного грубой
алебардой на длинном красном шесте. На голове у него особенный кивер
внушительных размеров, напоминающий большое ведро с широким дном,
опрокинутое узким верхом вниз. У будочника есть помощник, так называемый
подчасок. Оба они ведают безопасностью жителей и порядком во вверенном им
участке, избегая, по возможности, необходимости отлучаться от ближайших
окрестностей будки.
Будочник - весьма популярное между населением лицо, не чуждое торговых
оборотов, ибо, в свободное от занятий время, растирает у себя нюхательный
табак и им не без выгоды снабжает многочисленных любителей.
Направо от станции начинается Старый Невский. Поезд пришел рано утром,
и нам дорогу пересекает не совсем обычная процессия, окруженная солдатами
в коротких мундирах с фалдами сзади, в белых полотняных брюках (дело