"Анатолий Федорович Кони. По делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем (Судебные дела) " - читать интересную книгу автора

что она очень любила его и переносила его крутое обращение два года, -
величайшая победа! Человек, который ее кинул, приходит с повинною головою,
как блудный сын, просит ее любви, говорит, что та, другая, не стоит его
привязанности, что она, Аграфена, дороже, краше, милее и лучше для него...
Это могло только усилить прежнюю любовь, но не обращать ее в ненависть.
Зачем ей желать погубить Егора в такую минуту, когда жены нет, когда
препятствие к долгой связи и даже к браку устранено? Напротив, теперь-то
ей и любить его, когда он всецело ей принадлежит, когда ей не надо
нарушать "их закон", а между тем она обвиняет его, повторяет это обвинение
здесь, на суде. Итак, с этой точки зрения, показание это не может быть
заподозрено.
Затем, соответствует ли оно сколько-нибудь обстоятельствам дела,
подтверждается ли бытовою обстановкою действующих лиц? Если да, то как бы
Аграфена Сурина ни была несимпатична, мы можем ей поверить, потому что
другие, совершенно посторонние лица, оскорбленные ее прежним поведением,
не свидетельствуя в пользу ее личности, свидетельствуют, однако, в пользу
правдивости ее настоящего показания. Прежде всего свидетельница,
драгоценная по простоте и грубой искренности своего показания, - сестра
покойной Лукерьи. Она рисует подробно отношения Емельянова к жене и
говорит, что, когда Емельянов посватался, она советовала сестре не
выходить за него замуж, но он поклялся, что бросит любовницу, и она,
убедившись этою клятвою, посоветовала сестре идти за Емельянова.
Первое время они живут счастливо, мирно и тихо, но затем начинается
связь Емельянова с Суриной. Подсудимый отрицает существование этой связи,
но о ней говорит целый ряд свидетелей. Мы слышали показание двух девиц,
ходивших к гостям по приглашению Егора, которые видели, как он, в половине
ноября, целовался на улице, и не таясь, с Аграфеною. Мы знаем из тех же
показаний, что Аграфена бегала к Егору, что он часто, ежедневно по
несколько раз, встречался с нею. Правда, главное фактическое
подтверждение, с указанием на место, где связь эта была закреплена,
принадлежит Суриной, но и оно подкрепляется посторонними обстоятельствами,
а именно - показаниями служащего в Зоологической гостинице мальчика и
Дарьи Гавриловой. Обвиняемый говорит, что он в этот день до 6 часов сидел
в мировом съезде, слушая суд и собираясь подать апелляцию. Не говоря уже о
том, что, пройдя по двум инстанциям, он должен был слышать от председателя
мирового съезда обязательное по закону заявление, что апелляции на
приговор съезда не бывает, этот человек, относительно которого приговор
съезда был несправедлив, не только по его мнению, но даже по словам его
хозяина, который говорит, что Егор не виноват, "да суд так рассудил", этот
человек идет любопытствовать в этот самый суд и просиживает там полдня.
Действительно, он не был полдня дома, но он был не в съезде, а в
Зоологической гостинице. На это указывает мальчик Иванов. Он видел в
Михайлов день Сурину в номерах около 5 часов. Это подтверждает и
Гаврилова, которой 8 ноября Сурина сказала, что едет с Егором, а затем
вернулась в 6 часов. Итак, частица показаний Суриной подтверждается. Таким
образом, очевидно, что прежние дружеские, добрые отношения между Лукерьею
и ее мужем поколебались. Их место заняли другие, тревожные.
Такие отношения не могут, однако, долго длиться: они должны измениться
в ту или другую сторону. На них должны были постоянно влиять страсть и
прежняя привязанность, которые пробудились в Егоре с такою силою и так