"Виктор Викторович Конецкий. Петр Ниточкин к вопросу о психической несовместимости" - читать интересную книгу автора

Я никогда раньше не верил, что кошки спокойно падают из окон, потому
что умеют особым образом переворачиваться и группироваться в полете. Теперь
я швырну любого кота с Исаакиевского собора. И он останется жив, если при
этом на него будет смотреть потаскуха-одесситка Барракуда.
Труднее всего передать то, что творилось вокруг ринга. Моряки валялись
штабелями, дрыгая ногами в воздухе, колотя друг друга и самих себя кулаками,
и, подобно Жмурику, орали нечеловеческими голосами. Такого патологического
хохота, таких визгов, таких восхищенных ругательств я еще нигде и никогда не
слышал.
Когда Жмурик без всякого отдыха ринулся за облака в четвертый раз,
стало ясно, что пора все это свидание прекращать, что траулер перевернется,
а матросня лопнет по всем швам. Капитан-одессит говорить тоже не мог, но
знаками показывал мне, чтобы мы брали кота и отваливали, что он прикажет
сейчас дать воду в пожарные рожки на палубу, чтобы привести толпу в
сознание, что необходимо помнить о технике безопасности.
Ладно. Каким-то чудом мне удалось поймать падающего уже из открытого
космоса Жмурика в картонную коробку из-под "Шипки". Потом мы все навалились
на крышку коробки и попросили у одесситов кусок троса, потому что Жмурик и в
коробке пытался запускать себя на орбиты в разные стороны, продолжал
мяукать, и выть, и крыть нас таким кошачьим матом, что сам кошачий бес
вздрагивал.
Боцман-одессит дал нам кусок веревки, взял за эту веревку расписку -
так уж устроены эти одесситы, - и мы поехали домой, какие-то оглушенные и
даже как бы раздавленные недавним зрелищем.
Жмурик притих в коробке: очевидно, он пытался восстановить в своей
кошачье памяти мимолетное видение Барракуды, которая растаяла как дым, как
утренний туман, без всякой реальной для Жмурика пользы.
Через неделю Жмурик оброс волосами, как павиан. И старая рыжая, и новая
черная шерсть били из его фонтаном. И весь его характер тоже разительно
изменился. Услышав грохот траловой лебедки, он мчался на корму, садился у
слипа и хлестал себя хвостом по бокам - точь-в-точь мусульманин-шиит. И
когда трал показывался на палубе, Жмурик бросался в самую гущу трепыхающейся
рыбы, и ему было все равно, кто там трепыхается - здоровенный скат или
акула.
И если вам когда-нибудь попадался в рыбных консервах черно-рыжий
кошачий хвост, то это был хвост нашего Жмурика, отхваченный ему под самый
корешок рыбой-иглой возле тропика Козерога.
Вскорости после потери хвоста он лишился левого уха, и пришлось
закрывать его в специальной будке, чтобы он не портил рыбу и не погиб сам в
акульей пасти.
И тут мы получили странную радиограмму от одесситов: "Сообщите
состояние Жмурика зпт степень облысения тчк. Судовой врач Голубенко".
Мы ответили: "Облысение прекратилось зпт кот оброс зпт как судовое
днище водорослями тропическом рейсе тчк Привет Барракуде". И сразу пришла
следующая радиограмма: "Факт обрастания Жмурика умоляю занести судовой
журнал тчк Работаю кандидатской двтч лечение облысения электрошоком тчк
Подавал на Жмурика тридцать три герца сорок вольт при четырех амперах".
Итак, мы узнали, почему Жмурик чуть было не превратился в естественного
спутника Земли. Но сам-то кот не мог об этом узнать. Он, очевидно, считал,
что тридцать три герца исходили не от листа железа на палубе, а от