"Виктор Конецкий. Как я первый раз командовал кораблем" - читать интересную книгу автора

И этому правилу я следовал потом неукоснительно.
За одним исключением: фотографию любимой девушки никогда не ставил на
стол и не вешал на переборку. Не хотелось, чтобы ее кто-нибудь посторонний
разглядывал. Ну, а мама терпеть не могла фотографироваться и никогда
фотографий не дарила. Она вручила мне - офицеру и члену партии - миниатюрную
иконку покровителя всех моряков Николы Чудотворца. И наказала никогда с ней
в морях не расставаться. И нынче эта иконка плавает со мной, хотя и
побаиваешься то бдительного таможенника, а то и собственного первого
помощника. 30 июня 1953 года я убыл для выполнения специального задания
бесплацкартным вагоном из Мурманска, имея с собой портфель, в котором был
бритвенный прибор, пара белья и подшивка старых "Огоньков", украденных с
какого-то катера. Убыл, одетый во все летнее, без продаттестата, без
денежного аттестата, без шинели, не сдав никому дела, имущество и
обязанности.
Анекдотический срок выполнения специального задания -одни сутки -
объяснялся тем, что на месте мне следовало сразу же явиться на некий
спасатель, заступить в должность штурмана и перегнать кораблик вокруг
Кольского полуострова в родные пенаты. А командировочные деньги флотскому
офицеру полагаются только за время пребывания на суше.
Со мной вместе ехал капитан-лейтенант, старше меня всего года на два,
шатен с густой шевелюрой, высокого роста, жилистый и подвижный, глаза
стальные, в правом на радужной оболочке -кусочек черного. Раньше я с ним
никогда не встречался.
Когда оформляли документы, капитан-лейтенант вызывающе безмятежно
напевал лихую песенку американских моряков с союзных конвоев:
Вызвал Джеймса адмирал,
Джеймс Кеннеди!
Вы не трус, как я слыхал,
Джеймс Кеннеди!
Ценный груз доверен вам,
Джеймс Кеннеди!
В СССР свезти друзьям,
Джеймс Кеннеди...
На тот момент отношения с бывшими союзниками очередной раз были
аховыми, песенки их были не в моде, и я как-то неуклюже, но все же
попробовал намекнуть об этом капитан-лейтенанту.
- Эту бравую песню написал Соломон Фогельсон, - сказал
капитан-лейтенант. -Он еще автор стихов для музыкальной комедии советского
композитора Соловьева-Седого "Подвески королевы". Теперь ты успокоился?
Я успокоился, но выпучил глаза, ибо мы десять лет распевали эту песню,
твердо веруя в ее американское происхождение.
Вещей у капитан-лейтенанта было побольше, чем у меня: и чемодан, и
шинель, а в кармане шинели затрепанный соблазнительный томик с "ятями".
Мы сидели друг против друга на жестких полках, поезд уносил в глубины
Кольского полуострова, и надо было знакомиться. Для затравки я спросил у
капитан-лейтенанта про старинную книжку в кармане его шинели. Обратился,
конечно, на "вы" и, кажется, даже начав с уставного: "Разрешите обратиться,
товарищ капитан-лейтенант?" - Брось, зови меня Колей. Можешь даже на "ты".
Фамилию запомнишь сразу: Дударкин-Крылов. Я правнук дедушки Крылова. Про
лебедя, рака и щуку еще не забыл на службе? Прабаушка служила у баснописца