"Виктор Конецкий. Арктическая 'Комаринская' ("Фома Фомич Фомичев") " - читать интересную книгу автора

любом случае это приносит мне душевных мучений больше, нежели всем другим,
кого вижу и знаю вокруг.
Около шестнадцати часов в субботу позвонил Михаил Германович и быстро
уговорил на комариную лекцию идти.
- Эх! - с невольным укором сказал я верхнему соседу. - И дернул вас
черт тогда замок дергать!
- Да он сгнил давно до корня! Я для пробы дернул, а он и рассыпался, -
чистосердечно соврал старый вояка. - А если вы на лекцию не пойдете, то это
не по-товарищески будет. Тоже мне герой! И Гуськов идет, и Требов, и
Страдокамский.
- У меня судно на подходе, - сказал я.
- Вот именно. Можно подумать, что вам плавать надоело. Надоело?
- Нет, но...
- То-то и оно. Накатит товарищ Прохоров на вас телегу в пароходство - и
тю-тю ваши героические плавания!
- Ерунда! Смешно, право!
- Ждем вас с Гуськовым, - сказал генерал и бросил трубку.
Гуськов - детский поэт, живет с супругой-домохозяйкой ниже меня. Оба
исключительно деликатные, нежные люди. Не пьют, не курят, в Домах творчества
съедают всю отраву, которую там дают, чтобы - не дай бог! - не обидеть
директора; обожают бадминтон в пыли по колено. Но отношения у нас сложные.
Тут такое дело.
Лет десять назад случился у меня роман с одной резвушкой из
Комсомольска-на-Амуре, которая приехала поступать в машиностроительный
институт, то есть имела выраженные способности к использованию техники. В
первую же медовую ночь абитуриентка не выдержала натиска комаров и
воскликнула: "Милый, а пылесос у тебя есть?"
Пылесос был, хотя я про него давно забыл.
И резвушка с юным и обаятельным кокетством, начла-почла охотиться
пылесосной кишкой на комаров, таская ревущий агрегат по всей квартире в
середине ночи и хлопая в ладошки при каждом пойманном насекомом, - чудесное,
скажу вам по секрету, зрелище!
Но Гуськовы, как оказалось, спят со сложными комбинациями снотворных.
Если человека, принявшего такую комбинацию, пробудить до срока, то - каюк!
Человек не спит потом месяц.
Гуськовы не спали два. И меня возненавидели. И десять лет я ходил по
квартире в носках, хотя от дверей дует. Ладно, к этому я привык. Но после
истории с чисткой подвала Гуськов так перепугался, что сочинил поэму "Доброе
зверье комарье" с печатным посвящением начальнику ЖЭКа Прохорову. В этой
поэме два мальчугана идут на рыбалку. Один боится комаров и потому
пропускает мимо ушей различные красоты природы - восход солнца, розовый
туман и пр. Другой не боится комаров и потому пропитывается красотами
насквозь. Сам Гуськов не открывает все лето даже форточки. И такое двуличие
детского поэта меня так взбесило, что я перестал снимать дома ботинки.
На заднем дворе у нас растет старый клен и несколько старых тополей. В
центре стоит беседка. Есть змея-бум, скользилки на два ската, шведская
стенка и садовые скамейки.
За углом помойка, но на газонах густая веселая трава, и в ней от весны
до осени желтеют одуванчики, которые я люблю.
На газоне расположилось человек двадцать незнакомых мне лично жильцов -