"Александр Кондратьев. Сатиресса (Мифологический роман)" - читать интересную книгу автора

нюхая после для чего-то копыто.
Мало-помалу Антем научился безошибочно различать коз и козлов своего
стада и узнал или дал почти каждому животному имя.
Скоро он чувствовал себя царем среди подвластных ему четвероногих.
Стадо тоже привыкло к мальчику, и даже старые козлы с мозолистыми
коленями и поломанными в битвах рогами безропотно покорялись Тему, властной
рукой прекращавшему их поединки.
Он подружился и с бывшей при стаде собакой, не Филаксом, который
остался при доме, а с Мелампом. Новый товарищ мальчика был черной масти и
ростом значительно ниже Филакса. Он был моложе, а слышал и видел несравненно
лучше. Одно ухо Мелампа несколько лет тому назад было откушено в жаркой
схватке с большой и сильной лисицей. О схватке этой рассказал Тему Хароп, и
мальчик с горящими восторгом глазами слушал медленную речь старика, в то
время как его маленькие загорелые руки сжимали новенький пастушеский
посох...

***

К концу лета Антем первый раз в своей жизни увидел сатира. Это было в
полдень. Козы попрятались в тень в разных частях долины. Хароп, сперва
рассказывавший что-то мальчику про то, как в старые годы, скитаясь в дикой
Фессалии, видел свадьбу кентавров, утомился и уснул.
Сын Керкиона, не любивший спать в полдень, плел из травы западню для
кузнечиков, но работа продвигалась медленно; маленький пастух вспоминал Напэ
и мысленно учился у нее плавать в неглубоком месте нагретой солнцем реки.
Внезапно он заметил, как навострил свое ухо и приподнял голову рядом с
ним лежавший в тени Мелами. Мальчик стал вглядываться в ту сторону, куда
обращена была морда собаки, и увидел, как на противоположном конце долины,
скрываясь между кустов, вдоль отвесной скалы кралась едва заметная, похожая
на человеческую фигура.
Антем различил слегка блестящую на солнце рыжеватую шерсть, мужской
торс и козлиные ноги.
Страшные рассказы о сатирах разом поднялись в памяти, и мальчик стал
быстро будить спавшего крепким сном старого пастуха.
Старец проснулся, поглядел в ту сторону, куда указывал ему перепуганный
Антем, и вопросительно взглянул в его побледневшее лицо.
- Почему ты так струсил? - спросил наконец Хароп.
- Да ведь это сатир!
- Ну так что ж, сам вижу, что сатир. Да будить-то меня зачем
понадобилось тебе? Сатир, как и мы с тобой, пить и есть хочет. Он теперь
крадется к козам, чтобы пососать молока. Не следует ему мешать, потому что с
их племенем пастухам нужно жить в мире, тогда и они будут отгонять от стада
волков, медведей и лисиц, так что нам можно будет спать, не опасаясь
пропажи. Да и козы будут лучше плодиться...
- Разве сатиры не трогают людей? Я слыхал, что они душат или разрывают
на куски заблудившихся путников, - начал было взволнованный Антем.
- Все это пустяки. Может быть, в дальних странах и водятся свирепые,
ненавидящие людей племена, но в наших горах сатиры кроткого нрава и не
трогают никого. Женщине, правда, не следует одной далеко заходить в их
владения, но пастухи и дровосеки живут с ними в мире Мой дед тоже был