"Вячеслав Леонидович Кондратьев. Сашка " - читать интересную книгу автора

переводчика. Вот такие дела. Понял?
- Вот гады, - пробормотал Сашка. - Кто бы мог подумать...
- Ну, ладно, после драки кулаками не машут. Иди, - ротный махнул рукой,
а Сашка, сменивший уже диск в автомате, щелкнул затвором и скомандовал немцу
"комм".
Немец поежился от звука взводимого затвора и пошел, поначалу часто
оборачиваясь на Сашку, видно боясь, что тот может стрельнуть ему в спину.
Сашка это понял и сказал наставительно:
- Чего боишься? Мы не вы. Пленных не расстреливаем.
Немец, опять посеревший, сморщил лоб, стараясь понять, что толкует ему
Сашка, который, видя это, добавил:
- Мы, - ударил он себя в грудь, - нихт шиссен тебя, - уставил палец на
немца. - Ферштеен?
Теперь тот понял, кивнул головой и пошел резвее, посматривая по
сторонам. Изредка недоуменно пожимал плечами, покачивал головой, а иногда
чуть кривился в улыбке. Это, как понял Сашка, дивился он никудышной нашей
обороне. А чего дивиться? Мог бы рассказать Сашка, как с ходу после ночного
марша бросили их в атаку на Овсянниково, да не раз и не два... Потом каждый
день ожидали - сегодня опять идти в наступление. Чего ж перед смертью
мучиться, окопы в мерзлой земле колупать? Земля - как камень. Малой саперной
лопатой разве одолеешь? Потом, в апреле, водой всю рощу залило, каждая
махонькая воронка ею наполнилась. Ну, а сейчас, когда пообсохло малость,
силенок уже нет, выдохлись начисто, да и смену со дня на день дожидаем. Чего
тут рыть? Придут свеженькие, пусть и роют себе... Но немцу этого не
расскажешь, да и незачем тому это знать... Просто взял Сашка левее сразу, в
глубь леса, чтоб миновать расположение второй роты, хотя и хотелось ему
форснуть перед знакомыми ребятами своим немцем.
Здесь, в роще, много наших, советских, листовок было разбросано, когда
немцы еще тут находились. Пользовали их на завертку самокруток, на розжиг
костров и еще кое для чего. В одной они разобрались без труда: была там
таблица, сколько немцы в нашем плену продуктов получают. "Брот" -
столько-то, "буттер" - столько-то и всего прочего столько-то... Выходило
богато! Особенно в сравнении с тем, что они сами сейчас здесь получали. Даже
обидно стало. Начальника продснабжения бригады без матерка не поминали, но,
когда в апреле концентрат-пшенку получили с отметкой на этикетке, что
выпущена она в марте месяце, задумались...
Так вот, сейчас попалась на глаза Сашке эта листовочка, поднял он ее,
расправил и дал немцу - пускай успокоится, паразит, и поймет, что русские
над пленными не издеваются, а кормят дай бог, не хуже своих.
Немец прочел и буркнул:
- Пропаганден.
- Какая тебе пропаганда! - возмутился Сашка. - Правда это! - Немец еле
заметно пожал плечами, а Сашка, не успокоившись, продолжал: - Это у вас
пропаганда! А у нас правда! Понял? Мог я тебя прихлопнуть? Мог! Гранату под
ноги - и хана! Валялся бы сейчас без ног и кровью исходил. А я не стал! А
почему? Потому как люди мы! А вы фашисты!
- Их бин нихт фашист, - сказал немец.
- Ну да, рассказывай... Скажи - Гитлер капут! Скажи! - Немец молчал. -
Вот зараза так зараза! Значит, фашист, раз молчишь.
- Их бин нихт фашист, - упрямо повторил немец. - Их бин дейче зольдат.