"Лариса Кондрашова. Замуж - не напасть" - читать интересную книгу авторатаких случаях говорил: чем кумушек считать, трудиться, не лучше ль на себя,
куму, оборотиться?! Он кладет руку ей на колено и пристально смотрит в глаза. - Я тебя хочу! - А я тебя - нет! - И ты хочешь. Только еще не знаешь. Тебя, как консервную банку вскрывать надо. И предварительно разогреть. Он опять впивается в ее губы и так сильно прижимает к стене, что она впечатывается в нее затылком. Гитара соскальзывает на пол. - Пусти! - Евгения ежу испугалась. Она вовсе не хозяйка положения, как думала вначале. - И не подумаю. Ищи дурака! - Я позвоню твоей Нине и все расскажу. - Давай, валяй! Ради такого случая на минуту я даже выпущу тебя из своих пылких объятий. Звони! Может, в ней что-нибудь проснется? Может, она вспомнит, что женщина?! Рот его искривляется так, что блестит полоска зубов. Он разве что не хрипит. - Восемнадцать лет! - стучит Толян кулаком по стене. - Восемнадцать лет я унижаюсь перед собственной женой, выпрашивая, как милостыню: Ниночка, снизойди! Я же человек! Мне бывает тяжело, неуютно, и я нуждаюсь в ласке, как любое разумное животное! Мне надоело искать сочувствия у случайных женщин! - Вот уж не думала. Все считают ваш брак идеальным. - Мы к этому стремимся. Чтобы он стал таким, осталось мне забыть о - Не части. У меня и так уже крыша поехала. И убери руку с моего колена! - Куда? - На свое колено! - На свое? Какие у тебя странные намеки! - он довольно хохочет. - Ты потешно смущаешься: краснеешь, как девчонка! И целуешься сладко. - Аристов, я тебя не целовала. Не шей мне дело. - Все равно ты - классная женщина! Выдержанная. Спасибо, что по физиономии не съездила. Рука дернулась... Выпьем за хорошего человека Женю Лопухину... Ты его фамилию оставила? Евгения кивает, и уже не скандалит, что он подвинул табуретку так близко, что касается коленями ее коленей. Она перебирает струны и поет, но уже не Есенина, а одну из своих песен. Мелодия у нее немудреная, но стихи, на которые она подбирает, берут за душу. Евгения редко играет их кому-то - она поет обычно самой себе, когда совсем уж тоскливо. Толяна они "достают". Даже глаза его увлажняются и он, смутившись, отворачивается и бурчит: - Зараза! И просит: - Еще сыграй! Впервые она видит его глаза так близко. И замечает, что они меняют цвет от его настроения. В гневе они серые, почти стальные, а сейчас, в расслаблении - серо-зеленые. Ресницы длинные и пушистые, как у девушки, придают его глазам особую выразительность. |
|
|