"Артур Конан Дойл. Приключения Михея Кларка" - читать интересную книгу автора

для строгого родителя до двери.
Развлечения эти были, однако, чрезвычайно редки и поэтому производили
на меня сильнейшее впечатление. Уже будучи в шестнадцатилетнем возрасте я
мог пересчитать по пальцам развлечения, на которых мне пришлось побывать.
Помню я силача Виллиама Харкера, который поднимал на себе саврасую кобылу
фермера Алькотта. Затем к нам приезжал карлик Тобби Ладсон. Этот карлик был
так мал, что мог влезть в большой кувшин. Этих двух я помню очень хорошо.
Они поразили мое детское воображение. Потом приезжал кукольный театр и
настоящие актеры, представлявшие "Очарованный остров". Голландец Мейнгер
Мюнстрер понравился мне тем, что умел плясать на туго натянутом канате,
играя в то же время на струнном инструменте. И играл он чудесно. Но всего
более мне понравилась пьеса, которую представляли в театре на Портстдаунской
ярмарке. Пьеса эта называлась "Правдивая старая история о купеческой дочери
из Бристоля Магдалине и об ее возлюбленном Антонио". В пьесе этой
представлялось, как Магдалина и Антонио были выброшены на Берберийские
берега. По морю плавают сирены и поют Магдалине о предстоящих ей и Антонио
опасностях. О том же предупреждают ее и другие сирены, прячущиеся за
скалами. Эта маленькая пьеса доставила мне огромное удовольствие. Такого
удовольствия мне никогда не пришлось впоследствии испытывать, хотя я и бывал
на знаменитых комедиях Конгрева и Драйдена, которые исполнялись Кайпастаном,
Беттертоном и другими королевскими актерами.
Я помню, как-то раз в Чичестере я заплатил целый пенни за то только,
чтобы поглядеть на башмак с левой ноги младшей сестры жены Пентефрия (той
самой, которая обольщала прекрасного Иосифа). Но башмак этот оказался
совершенно не интересным. Это был самый обыкновенный старый башмак. По
величине он как раз подходил к башмакам, которые красовались на ногах
содержательницы балагана. Мне стало грустно, и я догадался, что понапрасну
отдал деньги обменщице.
Были и другие зрелища, за которые не нужно было платить, но они были не
менее интересны, чем платные. Время от времени меня отпускали по праздничным
дням - в Портстмут. Ходил я туда пешком, а иногда отец седлал своего
иноходца и вез меня, посадив перед собой. Я ходил с ним по улицам города,
оглядываясь кругом и дивясь невиданным еще мною предметам. Я глядел на
городские стены и рвы около поля, на ворота, около которых стояли часовые.
Мне нравилась бесконечно длинная Высокая улица. Вдоль нее тянулись
правительственные здания и слышался треск барабанов и гуденье военных труб.
Эти звуки заставляли сильнее биться мое маленькое сердце.
В Портсмуте, между прочим, стоял дом, в котором погиб от кинжала убийцы
губернатор города герцог Букингем. Был еще губернаторский дом, и я даже,
помню, видел раз самого губернатора, который подъезжал к своему жилищу; это
был краснолицый сердитый человек с носом, какой и подобает иметь
губернатору. Грудь у него сияла золотом.
- Какой он красивый, батюшка! - воскликнул я, обращаясь к отцу.
Отец рассмеялся и нахлобучил шляпу на самые глаза.
- Лицо сэра Ральфа Лингарда я вижу в первый раз, - сказал он, - во
время битвы при Престоне я видел только его спину. Да, сын мой, он распустил
теперь хвост, как павлин, но если бы он только увидал старого Нолля - О! Что
бы с ним тогда сделалось! Он встал бы на четвереньки со страха.
Да, мой отец всегда был верен самому себе. Круглоголовый фанатик
просыпался, в нем всякий раз, когда он слышал звяканье оружия или видел