"Артур Конан Дойл. Лакированная шкатулка" - читать интересную книгу автора

нос, косматые брови, мефистофельская бородка клином и такие глубокие
морщины на лбу и вокруг глаз, словно их вырезали перочинным ножом. У него
были серые глаза, усталые глаза отчаявшегося человека, гордые и вместе с
тем внушающие жалость. Они вызывали жалость, но в то же время как бы
предупреждали: только попробуйте проявить ее! Спина его сутулилась от
долгих ученых занятий, в остальном же он был очень даже хорош собой для
своего пятидесятипятилетнего возраста и сохранял мужскую привлекательность.
Но холодом веяло в его присутствии. Неизменно учтивый, неизменно
изысканный в обращении, он был чрезвычайно молчалив и замкнут. Мне никогда
не приходилось так долго прожить бок о бок с человеком и так мало узнать о
нем. Дома он проводил либо в своем собственном маленьком рабочем кабинете
в восточной башне, либо в библиотеке в современном крыле. Распорядок его
занятий отличался такой регулярностью, что в любой час можно было с
точностью сказать, где он находится. Дважды в течение дня он уединялся у
себя в кабинете, в первый раз - сразу после завтрака, во второй - часов в
десять вечера. По звуку захлопнувшейся за ним тяжелой двери можно было
ставить часы. Остальное время он проводил в библиотеке, делая среди дня
перерыв на час-другой для пешей или конной прогулки, такой же уединенной,
как и все его существование. Он любил своих детей и живо интересовался их
успехами в учебе, но они немного побаивались этого молчальника с нависшими
лохматыми бровями и старались не попадаться ему на глаза. Да и все мы
поступали так же.
Прошло немало времени, прежде чем мне стало хоть что-то известно об
обстоятельствах жизни сэра Джона Болламора, так как экономка миссис
Стивенс и управляющий имением мистер Ричардс из чувства лояльности по
отношению к своему хозяину не болтали о его личных делах. Что касается
гувернантки, то она знала не больше моего, и любопытство, которое
разбирало нас обоих, способствовало в числе прочих причин нашему
сближению. Однако в конце концов произошел случай, благодаря которому я
ближе познакомился с мистером Ричардсом и узнал от него кое-что о прошлой
жизни человека, на чьей службе я состоял.
А случилось вот что: Перси, младший из моих учеников, свалился в запруду
прямо перед мельничным колесом, и, чтобы спасти его, я должен был, рискуя
собственной жизнью, нырнуть следом. Насквозь промокший и в полном
изнеможении (потому что я еще больше выбился из сил, чем спасенный
мальчуган), я пробирался в свою комнату, как вдруг сэр Джон, услышавший
возбужденные голоса, открыл дверь своего маленького кабинета и спросил
меня, что случилось. Я рассказал ему о том, что произошло, заверив его,
что теперь его мальчику не угрожает никакая опасность. Он выслушал меня с
нахмуренным неподвижным лицом, и только напряженный взгляд да плотно
сжатые губы выдавали все эмоции, которые он пытался скрыть.
- Подождите, не уходите! Зайдите сюда! Я хочу знать все подробности! -
проговорил он, поворачиваясь и открывая дверь.
Вот так я очутился в его маленьком рабочем кабинете, в этом уединенном
убежище, порог которого, как я узнал впоследствии, в течение трех лет не
переступала нога никакого другого человека, кроме служанки, приходившей
сюда прибраться. Это была круглая комната (ибо располагалась она внутри
круглой башни) с низким потолком, одним-единственным узким оконцем, увитым
плющом, и самой простой обстановкой. Старый ковер, один стул, стол из
сосновых досок да полочка с книгами - вот и все, что там было. На столе