"Артур Конан Дойл. Из камеры № 24" - читать интересную книгу автора

там и лег, но собаки проклятые и там достали; даже и рад был, когда
набежали люди и помешали в клочки меня разорвать.
Конечно, меня схватили и потащили назад в ту комнату, откуда я только что
ушел.
"Не этот ли, ваша светлость?" - спросил старший, как потом оказалось,
дворецкий.
Она сидела, наклонясь над трупом и прижав платок к глазам. Обернулась она
на меня и лицо сделала, что твоя ведьма. Эх, да и ловкая же актриса была
эта барыня!
"Да, да! Этот самый! - закричала сна. - О, злодей, жестокий злодей! Так
поступить с бедным стариком!"
Был там один человек, похожий на полицейского стражника. Он положил руку
мне на плечо и спросил меня: "Что на это скажете?"
"Не я это сделал, а она сама!" - крикнул я, показывая на женщину, которая
смотрела прямо на меня, и хоть бы что! И глаз не опускала.
"Ну, ну! Попробуйте соврать что-нибудь поскладнее", - сказал полицейский,
а один из слуг треснул меня кулаком.
"Говорю вам, что я видел, как она это сделала. Она два раза ударила его
ножом. Сперва она помогла мне его обокрасть, а потом его убила".
Лакей хотел ударить меня снова, но она подняла руку:
"Не трогайте его! Закон и без нас его накажет".
"Я приму меры, ваша светлость! - сказал полицейский. - Ваша светлость
изволили видеть, как было совершено преступление?"
"Да, да! Видела своими глазами. Это было ужасно! Мы услыхали шум и
спустились вниз. Бедный муж мой шел впереди. Этот человек стоял у
открытого ящика и, держа в руках черный кожаный мешок, бросал туда медали.
Он бросился бежать мимо нас, а муж его схватил. Произошла борьба, и он
дважды ударил мужа ножом. Вот, видите, у него кровь на руках. Если я не
ошибаюсь, нож так и остался в теле лорда Маннеринга".
"Да взгляните вы на кровь на ее-то руках", - сказал я.
"Она держала голову его светлости, негодяй ты этакий!" - крикнул дворецкий.
"А вот и тот самый мешок, о котором ее светлость говорила, - сказал
полицейский, увидав, как конюший мальчишка втащил мешок, брошенный мною
при бегстве. - Тут и медали в нем есть. Этого для меня достаточно! Ночью
мы его здесь будем караулить, а утром с надсмотрщиком свезем его в
Солсбери".
"Бедный! - сказала женщина, - я со своей стороны прощаю ему вину, которую
он совершил против меня. Как знать, что довело его до преступления.
Совесть и закон покарают его достаточно; и ни единым своим упреком я не
хочу отягчать горькую его участь".
Я ничего и сказать не мог. Поверьте, господин, так-таки ни слова больше
сказать не мог. До того меня пришибла самоуверенность этой женщины. А по
молчанию моему, конечно, люди поверили, что она и правду говорит.
Дворецкий да полицейский уволокли меня в погреб и заперли там на ночь.
Так вот, сударь, рассказал я вам доподлинно всю историю, как в ночь на 14
сентября 1894 года лорд Маннеринг был убит своей женой. Быть может, вы не
пожелаете и внимания обратить на мои слова, как то уже сделали сперва
полицейский, а потом судья. А быть может вы найдете в них кое-что похожее
на правду, произведете дознание и навеки приобретете себе славу человека,
который не боится личных неприятностей, лишь бы только правосудие