"Артур Конан Дойль. Сообщение Хебекука Джефсона" - читать интересную книгу автора

моем уме.
По другую сторону светового люка кают-компании кто-то чиркнул спичкой,
я увидел высокую фигуру Горинга. Квартерон стоял на борту и держал в руках
что-то вроде потайного фонаря. На мгновение он опустил его за борт, и, к
моему величайшему удивлению, на берегу среди песчаных холмов тотчас же
блеснула ответная вспышка. Она появилась и исчезла так быстро, что я ее не
заметил бы, если бы не следил за направлением взгляда Горинга. Он вновь
опустил фонарь, и на берегу снова ответно мигнул огонек. Спускаясь с
борта, Горинг поскользнулся, и у меня радостно дрогнуло сердце: я
надеялся, что вахтенные услышат произведенный им шум. Но этого не
случилось. Ночь была тихая, корабль недвижим - все это усыпляло
бдительность вахтенных. Хайсон, который после смерти Тиббса отвечал за обе
вахты, ушел к себе в каюту поспать несколько часов, а заменивший его
боцман стоял с двумя матросами у фок-мачты. У моих ног лежал убитый
человек, а сам я, беспомощный, лишенный возможности крикнуть, связанный
так, что веревки врезались мне в тело, ожидал следующего акта драмы.
Четыре головореза стояли теперь по другую сторону палубы. Кок был
вооружен большим кухонным тесаком, Горинг сжимал в руке револьвер, а у
остальных были обыкновенные ножи. Они перегнулись через борт и не спускали
глаз с берега, словно наблюдая за чем-то. Но вот один из них схватил
другого за руку и указал на какой-то предмет. Я взглянул в том направлении
и заметил, что от берега к кораблю двигалось большое темное пятно. Вскоре
оно вышло из мрака, и я увидел большую лодку, переполненную людьми. Ее
приводили в движение десятка два весел.
Вахтенные заметили лодку, когда она уже подлетела к корме, и с криком
бросились на ют. Но было поздно. Толпа исполинских негров вскарабкалась на
шканцы и по команде Горинга мощным потоком разлилась по палубе. Все было
кончено в один миг. Нападающие сбили с ног и связали безоружных вахтенных,
а затем стащили с коек и скрутили спавших матросов. Хайсон пытался
защищать узкий коридор, который вел к его каюте, я слышал шум борьбы и его
крики о помощи. Но никто не мог ему помочь, и вскоре его притащили на ют.
По лицу Хайсона струилась кровь из глубокого пореза на лбу, а во рту, как
у остальных, торчал кляп.
Затем негры занялись обсуждением нашей участи. Я догадался, что
матросы-негры рассказывают обо мне, так как они время от времени кивали в
мою сторону, и слова их вызывали шепот удивления и недоверия. Один из
матросов подошел ко мне, сунул руку в карман моего пиджака и, вытащив
черный камень, поднял его над головой. Затем он передал талисман человеку,
который был, по-видимому, вождем. Последний тщательно, насколько позволял
скудный свет, осмотрел его, пробормотал несколько слов и передал
ближайшему воину. Тот, в свою очередь, осмотрел камень и отдал соседу - и
так до тех пор, пока талисман не обошел весь круг. Вождь сказал Горингу
несколько слов на своем языке, после чего квартерон обратился ко мне
по-английски.
Как сейчас вижу эту сцену. Вижу высокие мачты корабля, облитые лунным
светом, словно посеребренные, реи и снасти, неподвижную группу черных
воинов, опирающихся на копья, мертвого человека у моих ног, шеренгу белых
пленников, а перед собой - отвратительного метиса в элегантном костюме и
белоснежной сорочке, являвшего странный контраст своим сообщникам.
- Вы можете засвидетельствовать, что я был противником вашего