"Евгений Комарницкий, Георгий Шепелев. Эныч " - читать интересную книгу авторадлится до тех пор, пока он не замечает: у стакана нет дна.
Он отбрасывает пустое стекло. Хлопнувшись на асфальтовую дорожку, оно брызжет ему в лицо, в окружающие его фигуры людей влажными мягкими искрами. Вот он и выбросил этот стакан. И пошел. Раздвигая кусты, огибая деревья, он старается выйти на центральную парковую аллею. Идти трудно. Тяжело дышится. Темно, ничего не видно, но он различает дугу Колеса Обозрения, козырек Зеленого театра, Паруса... а за ними, на возвышении, зыбкий ост-рошпильный силуэт замка... значит, вон за теми тополями, вот за этими тополями, сейчас будет, сейчас должно быть мо... Он останавливается и теперь ясно видит - здесь он когда-то был. Позади и по сторонам лес, под ногами широкий перламутровый настил из гладких прессованных ракушек, а впереди, не далее, чем в ста шагах, серебрится в беззвучном переливе оно само... Море. Настоящее море. Как живое. Сейчас он войдет в эту воду, и его окружат серебряные гребешки... Он хочет туда. Ему туда надо... Всем телом поддается вперед и - остается на месте. Ракушки, облепив щиколотки ног и уцепившись намертво, держат его. Все попытки освободиться напрасны. Туго, муторно в груди. Ну же... Ну... Нет!.. Что за наказание господне, мать твою... Он видит: над морем, над берегом скользит, приближаясь к нему, окруженный сиреневым сиянием прозрачный человек. Прозрачный, но зримый. Подплыв к нему вплотную, незнакомец зависает напротив. Прозрачное лицо спокойно и строго. - Не ругайся впустую, приятель, - медленно шевелятся прозрачные губы. - И принимайся за дело. Оно по тебе. - Человек смотрит ему прямо в глаза. - Но войти. - Пришелец растворяется в звездном воздухе, оставляя после себя сиреневое мерцающее облачко. - И-оппа! Легкое дуновение морского ветерка - и облачко на мгновение касается его лица. Он отступает и смотрит на ноги. Они свободны от ракушек и находятся на асфальте. Они идут. Он поднимает голову. Освещенная больничным светом ночных фонарей, центральная парковая аллея ведет его то ли к выходу, то ли в глубину парка. Его крутит, впридачу начинает донимать жажда. В самый раз бы сейчас дерябнуть. А этот стеклянный... вместо того чтоб мораль свою толкать, мог бы и... Хрры-тфу-ахрф... Эн Энович просыпается. Перед ним находится штора с вишнями. За шторой: кажется - утро. Во рту будто газета переночевала. Рфтху... Эн Энович прислушивается. Шуршат за стеной соседи. Чирикает птица. Тявк на улице. Что-то не так. Сердце. Легкие. Печень. Голова? Вряд ли. Надо идти. Тускло светит туалетная лампочка. Голова? Вряд ли. Желудок? Желудок у Эна Эновича здоров как бык. - БО твою мать, - говорит Эн Энович. Вспыхивает лампочка. Сама собой спускается вода. Появляется вороной голенастый таракан, что-то нюхает и уходит. И тут у Эна Эновича останавливается сердце. Минуту он не решается шевельнуться, потом осторожно, бочком, перебирается в кухню. Сердце молчит. На неподвижную грудь Эна Эновича |
|
|