"Евгений Комарницкий, Георгий Шепелев. Эныч " - читать интересную книгу автора

своя история. Нас вчера в вытрезвяк загребли. Только что оттуда. С Эныча там
пиджак сняли, сволочи, а у меня пятьдесят родных увели.
- Пятьдесят родных у тебя в прошлый раз сперли, - уточняет Эныч.
- Ах, да, - спохватывается Коля. - В этот раз семьдесят с небольшим. И
часы "Полет".
- Мусоров терпеть не могу, - заявляет "земеля". - Всю жизнь мне
поломали, гады.
В носы путешественникам ударяет зловоние. Они подходят к небольшому
желтому зданию общественного туалета. У входа под буквой "М" переминается с
ноги на ногу тощий старик.
- Сынки! - окликает он компанию. - Сынки-и! Вы не сюда? Сюда не ходите!
Тут грабють и убивають!
Эныч в задумчивости останавливается. Чешет спину.
- Совсем забыл. По-большому хочется.
- Да и меня подпирает, - солидаризуется с Энычем "земеля". - В поезде
не успел.
- Тогда и я по-маленькому, - подхватывает Коля. Приятели заходят в
уборную. Старик спешит за ними. Приговаривает:
- Ой, как хорошо. А то я один боялся. Тут и деньги отбирають и
убивають.
- А много у тебя денег, старик? - спрашивает Коля, приступая к своему
делу. - Миллион будет?
- Ох, сынок, - старик перебирается к дальнему писсуару. - Откуда?.. Вам
бы все шутки...
- Так чего ж ты боишься? - Коля заканчивает процедуру. Читает надписи
на стене.
Эн Энович чинно восседает над эмалированной дырой. Рядом с ним
покряхтывает "земеля".
- Тебя как звать-то? - спрашивает Эн Энович.
- Геной.
- Меня Энычем.
- А меня Николаем, - говорит Коля. Идет вдоль стены, находя и читая
новые надписи.
- Что? - спрашивает Гена. - Интересно пишут?
- А, дядьня на постном масле! Воды много.
- А вот в лагере, где я был, - вспоминает Гена, - с душой сортиры
расписывали. Прямо Третьяковская галерея. Тебе, Николай, оттуда и выходить
не захотелось бы.
Из угла выбирается старикашка.
- Ой, и шутники вы, ребятки. Весело с вами. Сразу видно, порядочные
люди. Я тоже посмеяться люблю. Да кто не любит! Шутка жить помогает.
С шумом срабатывает автоматический спуск воды. Гена успевает выпрыгнуть
со своего места. Эныч продолжает сидеть - по колено в пенящейся воде.
- Ох ты, Дядя, беда-то какая! - всплескивает руками старик. - Чуть не
по пояс намок. А брюки, так все насквозь. Хорошо, хоть рубашку повыше
задрал. Вот она, техника. Совсем Дядю забыли. Что ж теперь делать-то будешь?
Глаза Эныча наливаются кровью.
- Убью, - говорит он тяжелым голосом. - Пошел в ДЗУ отсюда. Часто
перебирая тощими ножками, старик покидает уборную.
Эныч встает, застегивает штаны.