"Павел Комарницкий. Время терпеливых (Мария Ростовская)" - читать интересную книгу автора

- Да семнадцать годов как раз исполнилось. Ну вот... И стали они с
молодым цесаревичем Львом жить-поживать, и родился у них сын Константин,
названный так в честь деда. Казалось бы, чего еще желать от жизни сей?
Молодые, здоровые, красивые... Полмира в ладонях. Живи да радуйся! - боярин
вздохнул, переменил позу. - Токмо невозможно сие простое человеческое
счастье при дворе византийском. Никак невозможно.
- Почему, дядько? - снова не утерпела, встряла Мария.
- Да потому, девоньки, что двор византийский есть по сути огромное
логовище змей. Так оно было тогда, так оно и сейчас. Ежели у тебя яда нет -
пропал. Как говаривали древние ромеи, "пусть выживет сильнейший". Да ладно
бы хоть сильнейший - там выживают токмо самые ядовитые... Мария, не сочти за
труд, принеси ковш квасу. В горле пересохло чего-то...
Девочка метнулась с лавки, и спустя минуту возникла в дверях, неся ковш
в двух руках - ковш был наполнен до краев, и княжна боялась расплескать.
- Вот спасибо тебе, - Федор принял ковш, начал гулко глотать. - Ух,
ядреный квасок нынче...
- Дальше-то что, дядя Федор? - не вынесла паузы Мария.
- Дальше? - боярин отставил недопитый ковш. - Дальше... В ту пору шло в
греческой земле великое гонение на святые иконы, начатое еще базилевсом
Львом Третьим Исавром, да будет проклято имя его во веки веков! - Федор
перекрестился, и обе княжны последовали его примеру. - По приказу императора
повсюду в церквах ломали иконы, уничтожали древние святые лики. Рубали в
щепу, как дрова жгли!
- Ой, грех-то какой! - Феодулия прижала руки ко рту, в ужасе глядя на
боярина широко распахнутыми глазами. В глазах старшей княжны отражалось
пламя свечей, но перед внутренним взором девушки, очевидно, предстала жуткая
картина поругания древних святынь - целая поленница горящих икон. Федор
мрачно усмехнулся.
- Да, так вот... Патриарха константинопольского, воспротивившегося
надруганию над святынями, низвергли, и вместо него поставили некоего
Анастасия, лизоблюда и мерзавца. Известно, всегда найдутся гады ползучие и
смрадные, готовые ради собственной выгоды на любое подлое дело - хоть иконы
жечь, хоть церкви рушить... Хоть мать родную зарезать, о прочих не говоря.
Собрали триста епископов, кои поддались на сей грех, на вселенский собор, и
постановили - отныне за иконопочитание отдавать в рабство, а имущество
отписывать в казну, да еще тем иудам, кто донес, отщипывать толику... А уж
за писание новых икон...
Боярин вновь припал к ковшу, гулко глотая.
- А что же царица Ирина? - вновь не выдержала Мария.
- А ты не спеши, не сбивай меня с памяти... Так вот. Народ греческий не
принял сей мерзости, иконоборства то есть. Повсюду люди прятали и сохраняли
древние святыни. И в дому родительском у Ирины были такие же порядки. И
когда отдавали ее замуж за цесаревича, мать дала ей тайно две иконы
чудотворные - маленькие такие, чтобы прятать можно было удобно. Она их и
прятала, и молилась им тайно, потому как в церквах греческих о ту пору
повсюду воцарились попы-иконоборцы, и службы они вели с нарушением всех
канонов, кое-как... До того доходило, что в соборе Святой Софии священники
иной раз пьяные бывали, и службу справляли в сем непотребном виде...
- Ой, ой! - качала головой Феодулия.
- Да, так вот... Когда же помер свекор Иринин, Константин Пятый, на