"Владимир Колычев. Сыщик и вор - братья навек [B]" - читать интересную книгу автора

Гадом буду, нас туда, похоже, и тянут...
Женя уже знал, что зоны бывают "воровскими" и "сучьими". В одних
шишку держат воры. Там четкая иерархия. "Черная масть" сверху, "мужики",
"черти" и "законтаченные" снизу. В "сучьих" все по-другому. Там порядки
устанавливает администрация. "Отрицаловка" там не в почете. Воров в
"бурах", в ШИЗО как картошку гноят. А еще их ссучивают, даже опускают,
"петухами" делают. И это самое страшное. В этих зонах "красные" с
"косяками" на руках всем заправляют. "Черная масть" как бы в стороне. "На
свободу с чистой совестью" - этот девиз не вызывал там особых насмешек.
"Мужикам" там самый кайф, а ворам - погибель.
Женя сравнительно долго держался в стороне от воровского синклита.
Воровал и жил сам по себе. Не стремился жить по законам блатных. Но
теперь все изменилось. Он выбрал свой путь и уже идет по нему обеими
ногами.
Воровские идеалы еще непрочно засели в его голове. Но от них он уже
не отступится. Тем более если к этому его будут принуждать...
В воровских понятиях была одна сторона, которая как нельзя кстати
подходила к его натуре. Он ненавидел грубую физическую работу во всех ее
проявлениях. А воры как раз такой работы и должны были избегать. Для них
это западло. Ему тоже. Пусть лучше бьют коваными сапогами, гноят в ШИЗО,
но работать он не будет. Не будет, и все тут!
Голландец был прав. Их привели в "сучью" зону.
В карантине им выдали зековкие робы, "пидорки", кирзовые сапоги.
Какое-то время продержали в карантинном бараке, а затем распределили
по отрядам.
Женю определили во второй отряд, Голландца в третий.
- Чего-то я не врубаю, меня к ворам кидают, - сказал он. - А тебя к
"мужикам". Во втором отряде "красных" выше крыши. Задавят они тебя...
Этим Голландец особо подчеркивал, что Женя - вор, он причислял его к
"черной масти". И Женя не должен был уронить чести. Хочешь не хочешь, а
держись за понятия намертво. Не опускайся до уровня "мужиков". А
опуститься проще простого.
В бараке недавно сделали ремонт. В помещении приятно пахло свежей
краской. Ровные ряды шконок в два яруса, аккуратно заправленные одеяла,
подушки. Никакого сравнения с вонючими камерами следственных изоляторов и
пересыльных тюрем.
Вечером с промзоны после работы вернулись обитатели барака, усталые,
голодные зеки. Они косились на вновь прибывших, но зла им не чинили.
Просто узнавали, кто есть кто. Похоже, к "черной масти" здесь не
принадлежал никто. Как же тогда быть? Ведь и он сам принадлежал к ворам
постольку-поскольку. Никто о нем толком ничего и не знал.
На все вопросы он отвечал короткими "да" и "нет". Статья, по которой
он мотал срок, причисляла его к категории тяжеловесов. Умышленное убийство
- это серьезно. К нему относились уважительно.
А утром он отказался идти на работы. На вопрос почему, он отвечал
молчанием. Никто не смог вытащить из него и слова. Тогда его отправили
прямым ходом к начальству. Там долго с ним не разговаривали.
- Ты что, вора из себя корчишь? В ответ тишина.
- К "отрицаловке" примкнуть хочешь?
Молчание.