"Владимир Колычев. Сыщик и вор - братья навек [B]" - читать интересную книгу автораГадом буду, нас туда, похоже, и тянут...
Женя уже знал, что зоны бывают "воровскими" и "сучьими". В одних шишку держат воры. Там четкая иерархия. "Черная масть" сверху, "мужики", "черти" и "законтаченные" снизу. В "сучьих" все по-другому. Там порядки устанавливает администрация. "Отрицаловка" там не в почете. Воров в "бурах", в ШИЗО как картошку гноят. А еще их ссучивают, даже опускают, "петухами" делают. И это самое страшное. В этих зонах "красные" с "косяками" на руках всем заправляют. "Черная масть" как бы в стороне. "На свободу с чистой совестью" - этот девиз не вызывал там особых насмешек. "Мужикам" там самый кайф, а ворам - погибель. Женя сравнительно долго держался в стороне от воровского синклита. Воровал и жил сам по себе. Не стремился жить по законам блатных. Но теперь все изменилось. Он выбрал свой путь и уже идет по нему обеими ногами. Воровские идеалы еще непрочно засели в его голове. Но от них он уже не отступится. Тем более если к этому его будут принуждать... В воровских понятиях была одна сторона, которая как нельзя кстати подходила к его натуре. Он ненавидел грубую физическую работу во всех ее проявлениях. А воры как раз такой работы и должны были избегать. Для них это западло. Ему тоже. Пусть лучше бьют коваными сапогами, гноят в ШИЗО, но работать он не будет. Не будет, и все тут! Голландец был прав. Их привели в "сучью" зону. В карантине им выдали зековкие робы, "пидорки", кирзовые сапоги. Какое-то время продержали в карантинном бараке, а затем распределили по отрядам. - Чего-то я не врубаю, меня к ворам кидают, - сказал он. - А тебя к "мужикам". Во втором отряде "красных" выше крыши. Задавят они тебя... Этим Голландец особо подчеркивал, что Женя - вор, он причислял его к "черной масти". И Женя не должен был уронить чести. Хочешь не хочешь, а держись за понятия намертво. Не опускайся до уровня "мужиков". А опуститься проще простого. В бараке недавно сделали ремонт. В помещении приятно пахло свежей краской. Ровные ряды шконок в два яруса, аккуратно заправленные одеяла, подушки. Никакого сравнения с вонючими камерами следственных изоляторов и пересыльных тюрем. Вечером с промзоны после работы вернулись обитатели барака, усталые, голодные зеки. Они косились на вновь прибывших, но зла им не чинили. Просто узнавали, кто есть кто. Похоже, к "черной масти" здесь не принадлежал никто. Как же тогда быть? Ведь и он сам принадлежал к ворам постольку-поскольку. Никто о нем толком ничего и не знал. На все вопросы он отвечал короткими "да" и "нет". Статья, по которой он мотал срок, причисляла его к категории тяжеловесов. Умышленное убийство - это серьезно. К нему относились уважительно. А утром он отказался идти на работы. На вопрос почему, он отвечал молчанием. Никто не смог вытащить из него и слова. Тогда его отправили прямым ходом к начальству. Там долго с ним не разговаривали. - Ты что, вора из себя корчишь? В ответ тишина. - К "отрицаловке" примкнуть хочешь? Молчание. |
|
|