"Александра Колычева. 2012 Летаргия " - читать интересную книгу автора

кофта. И джинсы черные, и парка, в которой она ходит по улице, тоже черного
цвета.
- Не знаю... просто черный цвет идет к моим волосами.
Волосы у Яны были неопределенного светло-коричневого цвета, который
сама она называла "цвет пыльной пшеницы".
- А вы присмотритесь, как другие одеваются. Мы (он сделал ударение на
слове "мы") любим яркие, веселые тона. Вы же вносите оттенок упадничества.
- Я ничего не вношу! - ответила Яна.
- Не спорьте, Олейникова. Идите, работайте.
С упавшим сердцем Яна вышла из кабинета.
"Все кончено, - думала она, - они меня никогда не выпустят. Или я
должна сделать вид, что я им подчинилась. Да, только так. Я буду
участвовать, я буду прозрачной, а дальше будь что будет..."
Вернувшись на рабочее место, Яна включила компьютер, и некоторое время
сидела, тупо глядя в экран. "Зачем работать, стараться? Все это бесполезно.
Они хотят, чтобы я вызвала сюда свою семью. Но я этого никогда не сделаю, а
они никогда не выпустят меня..." Неожиданно по "ваське" пришло сообщение от
Федора:
"Мы сейчас хотим обсудить мою идею. Присоединишься?"
Яна хотелось отвлечься от горестных мыслей, она вздохнула и написала:
"Конечно, с удовольствием послушаю, что ты придумал".
"Встречаемся в комнате отдыха через три минуты".
Через несколько минут Яна сидела в комнате отдыха с Федором и Пашей
Беззубовым, разработчиком из соседнего отдела, и Федор изложил им свою
"гениальную" идею.
Она заключалась в том, чтобы каким-то образом вычислять социальный
индекс и показывать его пользователям. Ведь не для кого ни секрет, что
социальный индекс - это большой секрет - просим прощения за тавтологию - но
также ни для кого не секрет, что все хотели бы это секрет раскрыть для себя
раз и навсегда. Сами кричат "открытость", а сами индекс прячут. Понятно, что
ни о каком взломе серверных программ, вычисляющих этот индекс, речи не идет,
но можно было бы исследовать социальные связи и социальное поведение
некоторых субъектов (например, меня, сказал Федор), и, основываясь на
полученных данных, так сказать, экстраполировать некое значение индекса с
некоторой вероятностью.
В первые три секунды идея показалась Яне очень даже ничего, но затем
она вспомнила Льва Выскубова и его угрозы по поводу "беседы совсем в другом
месте", и тут же отчетливо поняла, что попытка узнать индекс, пусть даже не
точное его значение, а вероятностное, относится к тому же виду нарушений,
что и вопрос насчет состава народного напитка, только может повлечь за собой
последствия гораздо более серьезные.
- Да почему все сходят с ума из-за этого индекса? - спросила Яна. - Ну,
узнаете вы, что ваш индекс допустим 177, ну что это даст?
- А то, - ответил Федор, - что ты, по крайней мере, будешь знать, что с
таким индексом выехать за границу нельзя.
- Я и так это знаю. Прихожу раз в неделю в бюро индексации и толстая
тетка в очках меня посылает.
- Ну хорошо. Но можно ведь следить за динамикой. Вот у тебя сегодня
индекс 177, а завтра уже 179, значит все идет по плану.
- Ничего не идет! - сердито сказала Яна. - Мы же не знаем, какой индекс