"Дисфункция реальности: Угроза" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Питер)

27

С тех пор, как Кирстен унаследовала трон княжества Омбей, она настаивала на одном — завтрак всегда должен проходить в кругу семьи. Кризисы приходят и уходят, а забота о детях это ее священная обязанность.

Дворец Берли, откуда она управляла своим государством, стоял на пологом холме, в центре столицы — городе Атерстоне. Благодаря такому местоположению, из королевских апартаментов, расположенных в задней части вытянутого каменного здания, открывался великолепный вид на парки, сады и красивые жилые дома восточных районов города. Вдалеке виднелась размытая темно-синяя полоса океана.

Расположенный всего в пятнадцати градусах от экватора Атерстон находился в тропическом климатическом поясе. Однако благодаря легкому бризу, который по утрам дул с океана, до десяти часов здесь стояла вполне терпимая температура. Итак, слуги Кирстен уже накрыли на стол, стоявший на широком, отделанном красным кафелем балконе ее спальни, где она любила сидеть в тени желтых и розовых цветов местного ползучего растения толла, которым заросла вся задняя часть дворца. Здесь в течение часа она проводила время со своим мужем и тремя рожденными естественным путем детьми.

Зандре, Эммелин и Бенедикту было семь, пять и три года соответственно. Они были единственными детьми, которых она и Эдвард зачали естественным образом. Первые пять отпрысков были выношены внеутробным способом, после того, как их зиготы подверглись очень осторожному генинженированию с применением последних достижений генетиков Кулу. Именно так всегда и поступали члены династии Салдана, которые, генинженируя каждое новое поколение своих отпрысков, всегда использовали все самые последние новшества, или по крайней мере те из них, которые способствовали поддержанию династии. Следуя старой традиции европейских аристократов Земли, это преимущество получали старшие дети.

Первые пять детей Кирстен должны были прожить приблизительно по двести лет, тогда как она сама и трое ее рожденных естественным путем отпрысков могли надеяться лишь на сто восемьдесят лет. В 2608 году, после того как ее брат Алистер II получил трон Кулу, она, в возрасте шестидесяти шести лет, была коронована в кафедральном соборе Атерстона. Ей, девятому ребенку семьи, всегда прочили трон самого молодого княжества Омбей. На большее она могла бы рассчитывать только в случае смерти ее старших братьев и сестры.

Как и все девять внеутробных братьев и сестра княгини, а также ее первые пять детей, она обладала высоким ростом и физическим здоровьем. В результате генинженирования она получила темно-рыжие волосы, овальное лицо и круглые щеки. Ну и, естественно, тонкий нос, кончик которого был загнут вниз.

Но генинженирование лишь укрепило физическую стойкость, необходимую для того, чтобы выдержать напряжение, связанное с бременем высшей власти, которое правящему монарху приходилось нести в течение целого столетия. С самого рождения ей приходилось развивать свои умственные способности. Сначала ей пришлось учиться. Она изучала все эти бесконечные политические и экономические премудрости, закончила курс менеджмента. После этого она провела пять лет в университете Нью-Конга, где училась применять все это на практике. После двенадцати лет службы в качестве офицера флота (обязательной для всех старших отпрысков Салдана) она получала должности в системе управления Корпорации Кулу, которая представляла собой целое государство со своей транспортной системой, машиностроением, энергетикой и горнодобывающей промышленностью. Весь этот огромный конгломерат был основан Ричардом Салдана, когда он поселился на Кулу (и до сих пор исключительное право владения им оставалось за королем). Затем она поднималась на все более высокие посты в дублирующем кабинете министров. Она делала эту карьеру исключительно для того, чтобы получить драгоценный опыт и научиться пользоваться властью.

Княжествами королевства Кулу могли управлять лишь братья и сестры царствующего монарха, которые защищали его интересы. Таким образом ему подчинялась вся семья. Эта давно установившаяся иерархия чрезвычайно преуспела в деле объединения девяти звездных систем, разбросанных на пространстве в сотни световых лет. Лишь однажды она оказалась на грани краха. Это случилось, когда кронпринц Майкл дал жизнь Транквиллити. С тех пор семья Салдана ни разу не допустила ничего подобного.

На следующее утро после прибытия «Эквана» Кирстен вышла на балкон в явно раздраженном состоянии. Начиная с прошлого вечера «Тайм-Юниверс» с триумфом передавал свой эксклюзивный репортаж о Латоне. Проснувшись, она быстро просмотрела программы новостей и убедилась в том, что вся эта суматоха еще не улеглась. Больше всего было тревожных рассуждений по поводу «Эквана» и Гайаны. Впервые с момента своей коронации она обнаружила, что подумывает о возможном введении цензуры, с помощью которой можно было сбить волну истерии, нагнетаемой средствами массовой информации. Кирстен почувствовала необходимость сделать в течение этого дня официальное заявление.

Закатав просторные рукава своего халата, она посмотрела вниз, на великолепные лужайки и клумбы с земными и ксенокскими цветами, а также на искусственные озера, в которых плавали черные лебеди. В лазурном небе не было ни облачка. Вот и еще один великолепный, сладостный день, который она проведет уж если не в раю, то во всяком случае в том месте, которое, на ее взгляд, весьма его напоминает. Но залитая солнечным светом панорама на этот раз почти не обрадовала княгиню. Еще в детстве имя Латона внушало страх. Политическое чутье подсказывало ей, что этот кризис так просто не закончится.

Это было то самое политическое чутье, которое в течение четырехсот лет удерживало семейство Салдана на их многочисленных тронах.

Няня вывела взбудораженных детей из их комнаты. Кирстен улыбнулась и поцеловала каждого из них. После этого все засуетились. Эдвард посадил себе на колени маленького Бенедикта, а сама Кирстен усадила рядом с собой Эммелин. Зандра, усевшись на свое место, сразу же потянулась к кувшину с соком из дорза.

— Соблюдай приличия, — одернула ее Кирстен.

— Ну, мама!

— Веди себя прилично.

Горестно вздохнув, Зандра сложила руки и надула губы.

— Теперь мне можно поесть?

— Да, но ешь не спеша, — она велела одному из присутствующих лакеев принести себе чай и тост.

Эдвард кормил Бенедикта тонкими кусочками хлеба и вареным яйцом.

— В новостях по-прежнему говорят только о Латоне? — спросил он, взглянув на жену, лицо которой заслоняла голова Эммелин.

— Да, — ответила Кирстен.

Сделав сочувствующую мину, он поманил развеселившегося Бенедикта еще одним кусочком хлеба.

Их супружество продолжалось уже сорок лет. По всем меркам это был хороший брак. И уж конечно он вполне соответствовал всем требованиям, которые предъявлялись к такому странному понятию как монархический брак. Эдвард был из знатной и богатой семьи. В прошлом он служил офицером флота и несколько раз был отмечен по службе. Он также был генинженирован, что являлось большим преимуществом: при дворе было принято, чтобы продолжительность жизни супругов был одинаковой — это снимало многие проблемы. И хотя семья никогда не настаивала на этом, но такие как он всегда испытывали на себе ее давление. На публике старшие Салдана всегда показывали свою приверженность идеалам христианской моногамии. Что касается развода, то о нем конечно не могло быть и речи. Алистер был главой церкви Кулу и защитником веры во всем королевстве. Персоны королевской крови не нарушали заповедей, во всяком случае публично.

Что касается Кирстен и Эдварда, то они относились друг к другу с взаимным уважением, доверием и даже нежностью. Возможно, что причиной тому была любовь, которая присутствовала в самом начале их взаимоотношений. Правда это было сорок лет тому назад. Но и то, что они сохранили, было вполне достаточным для того, чтобы без горечи и сожалений вместе войти в следующее столетие. И уже это являлось большим достижением. Ведь когда она размышляла о браке своего брата Клода…

— Мамочка снова задумалась, — громко объявила Эммелин.

Кирстен улыбнулась.

— Задумалась о том, что с вами делать.

— И что с нами делать? — взвизгнула Эммелин.

— Зависит от того, в чем вы провинились.

— Ни в чем! Спроси няню, я весь вчерашний день вела себя хорошо.

— Вчера она сперла купальное полотенце Роузи Олдамир, — сказала Зандра. Эммелин хихикнула.

— Ты говоришь о том, чего не знаешь.

— Это было так смешно. Мисс Истри пришлось одолжить Роузи свое полотенце и она вся продрогла.

— У нее посинела кожа, — с гордостью добавила Эммелин.

— А кто такой Латон? — спросила Зандра.

— Плохой человек, — ответил Эдвард.

— Он на Омбее?

— Нет, — ответила Кирстен. — Теперь ешь свои рисовые чипсы.

Нейронные процессоры подали негромкий звуковой сигнал, который заранее предупреждал ее о том, что сейчас она узнает плохие новости. Конюший не побеспокоил бы ее сообщением, если бы оно не было достаточно серьезным. Во всяком случае во время завтрака. Она открыла доступ к банку данных Совета Обороны и Безопасности.

— Неприятности, — подтвердила княгиня с досадой в голосе.

Эдвард с тревогой наблюдал за тем, как она встала из-за стола.

— Я помогу детям подготовиться к занятиям, — сказал он.

— Спасибо, — «Все-таки он хороший муж», — подумала Кирстен.

Пройдя через личные покои, она вышла в широкий мраморный коридор, который вел в помещения Кабинета министров. Ее встречали изумленные взгляды и поспешные поклоны сотрудников, которые уже спешили на свои рабочие места. На княгине все еще был утренний бирюзово-серый халат.

Зал официальных приемов представлял собой десятиугольное помещение со сводчатым потолком и великолепными люстрами. Поток солнечного света проникал в помещение сквозь ожерелье голубых окон, каждое из которых занимало большую часть стены в высоту. Сверкали инкрустированные золотом и платиной колонны. Стены были украшены голографическими гравюрами, изображавшими выдающиеся астрономические явления. Рядом с ними висели картины, написанные маслом. Здесь не было современных работ в стиле «фазы мечтаний» или «излияния настроений». Салдана всегда отдавали предпочтение старинным работам, поскольку в каждой из них было свое величие, перед которым отступало само время.

В центре помещения, пол которого был выложен плитами из черного ташквудового дерева, ее ждали три человека, во главе которых стоял ее конюший Сильвестр Жерей. Этот тридцатишестилетний мужчина был одет в парадную форму капитана Королевского флота Кулу. Она всегда считала его безнадежным формалистом. Тем не менее, получив свой пост через три месяца после ее коронации, он еще ни разу не допустил ни малейшей оплошности.

Двое других, одетых в гражданские костюмы, имели менее располагающий вид. Директор филиала Агенства внешней безопасности (внешней разведки Кулу) Роше Скарк, вежливо улыбнувшись княгине, склонил голову. Несмотря на генинженирование, он в свои восемьдесят лет располнел и был на двадцать сантиметров ниже Кирстен. Уже тринадцать лет Скарк занимал свой пост, ликвидируя угрозы, порой возникавшие в секторе его ответственности. Он был прагматиком и в разумных пределах оказывал давление на тех, кто от него зависел. Иностранные правительства постоянно ворчали по поводу внешней разведки, приписывая ей вмешательство во внутренние дела их стран, но у них никогда не было неоспоримых доказательств. Роше Скарк не делал грубых ошибок, которые могли привести к дипломатическим осложнениям и поставить его сюзерена в затруднительное положение.

Яннике Дермот была полной противоположностью скромному директору филиала внешней разведки. Пятидесятилетняя женщина оделась в ярко-желтый костюм в полоску, сделанный из дорогой ткани, похожей на шелк. Ее густые белокурые волосы были собраны на затылке. Именно такой броской одежде отдавали предпочтение администраторы, к числу которых она и принадлежала. Однако сфера ее деятельности охватывала довольно неприглядные стороны человеческой деятельности: она была начальником Агентства внутренней безопасности Омбея. Яннике Дермот несла ответственность за незаметное поддержание гражданского порядка в княжестве. В отличие от своих коллег из внешней разведки, занимавшихся активным шпионажем, сотрудники Агентства внутренней безопасности главным образом занимались политиками-оппозиционерами и наблюдением за теми, кто вел подрывную деятельность, или теми, кто был достаточно глуп, чтобы ставить под сомнение право семьи Салдана на управление королевством. Девяносто пять процентов такой работы выполнялось с помощью программ наблюдения. Работа оперативников была сведена к минимуму. В провинции, вопреки распространенным домыслам, меры по удалению граждан, считавшихся врагами государства, применялись в довольно ограниченном масштабе и были весьма мягкими. Физическому уничтожению подлежали только те, кто применял насилие, и те, кто их поддерживал. Однако чаще всего оппозиционеры без всякого шума депортировались на одну из исправительных планет Конфедерации, откуда им уже не было возврата.

Порой сферы ответственности этих двух служб пересекались, особенно это касалось астероидных поселений и деятельности сотрудников иностранных посольств. Кирстен, которая была председателем Совета Обороны и Безопасности Омбея, часто приходилось выступать в качестве арбитра, улаживая их споры. В глубине души ее всегда забавлял тот факт, что, несмотря на все особенности своей работы, обе эти службы по сути так и остались бюрократическими аппаратами высшей марки.

— Извините, что побеспокоили вас, мэм, — сказал Сильвестр Жерей, — но дело оказалось срочным.

— Все в порядке, — успокоила его Кирстен. Открыв мыслеимпульсом кодовый замок одной из высоких двойных дверей, она жестом пригласила их следовать за собой. — Давайте разберемся с проблемой.

Открывшиеся двери вели в ее личный кабинет. Выдержанная в белых и голубых тонах комната была со вкусом обставлена. В ней не было показной роскоши, свойственной ее официальному кабинету, находившемуся за соседней дверью. Там она принимала дипломатов и политиков. Из створчатых окон, доходивших до пола, открывался вид на крошечный внутренний сад, где в двух маленьких украшенных орнаментом прудах били фонтаны. Вдоль стен стояли застекленные шкафы и книжные полки, которые были заполнены дарами, преподнесенными ей гостями и организациями, удостоившимися ее патронажа. В нише, расположенной за столом, на пьедестале стоял малахитовый бюст Алистера II (Алли как всегда выглядывал из-за ее плеча). Скульптор великолепно передал мужественное выражение классического, но несколько тяжеловатого лица Салданы. Она вспомнила, как ее брат, еще будучи подростком, стоя перед зеркалом, учился принимать такой мрачный вид.

Двери закрылись, и Кирстен направила мыслеимпульс их кодовому замку. Процессор, который находился в ее письменном столе, подтвердил, что кабинет находится в полной безопасности.

— Банк данных сообщил, что случай с «Экваном» получил дальнейшее развитие, — сообщила княгиня, усевшись в кресло с высокой спинкой, стоявшее у письменного стола.

— Да, мэм, — подтвердила Яннике Дермот. — К сожалению это так.

Жестом руки Кирстен предложила им сесть.

— Я и не надеялась услышать что-нибудь обнадеживающее.

— Я хотел бы ввести в курс дела адмирала Фарквара, — сказал Сильвестр Жерей.

— Да, конечно, — дав команду процессору обеспечить высшую степень безопасности предстоящей мыслеконференции, Кирстен закрыла глаза.

Перед ее внутренним взором возникла иллюзия изогнутого, ничем не примечательного белого помещения, в центре которого стоял овальный стол. Кирстен сидела во главе стола. С одной стороны от нее разместились Роше Скарк и Паск Фарквар, а с другой — Яннике Дермот и Сильвестр Жерей. «Надо же было так запрограммировать компьютер, что он разместил глав двух служб друг напротив друга», — подумала она.

— Я хотел бы сделать официальный запрос о введении во всей системе боеготовности кода два, — начал адмирал. Этого Кирстен не ожидала.

— Вы считаете, что Латон будет нас атаковать? — мягко спросила она. Стоит ей только объявить боеготовность кода два и военные тотчас заменят своими людьми всю гражданскую администрацию и реквизируют все необходимые им людские ресурсы и материалы. Фактически это означало введение военного положения. Боеготовность кода один означала объявление войны, но ее мог ввести только Алистер.

— Здесь все немного сложнее, мэм, — пояснил адмирал. — Мой штаб уже давно анализирует всю ситуацию, выявляя взаимосвязь Лалонд — Латон. Теперь, когда этот репортер Грэм Николсон подтвердил присутствие Латона на планете, нам придется начать рассматривать и другие факторы, в особенности энергистический вирус, о котором сообщали эденисты.

— Я считаю весьма важным то, что они сами хотят сообщить обо всем, что им удалось выяснить, — сказал Роше Скарк. — Фактически они хотели, чтобы мы об этом узнали. Этот необычный шаг дает право королевству пересмотреть свое традиционное отношение к эденистам, которые очевидно считают угрозу настолько опасной, что эта опасность заставляет отодвинуть на задний план все политические разногласия. Учитывая произошедшее с нашей группой в джунглях Лалонда, я считаю, что они совершенно правы.

— Наш анализ действий группы под командованием Дженни Харрис и последующих событий на Лалонде говорит о том, что энергистический вирус и распространившееся зомбирование — суть одно и то же, — заметил адмирал. — То, с чем мы столкнулись, является невидимой силой, которая может подчинить мыслительные процессы человека и наделить его невиданными способностями управления энергией. Это слишком сложный процесс, чтобы объяснить его с помощью поля электронного противодействия. Да и как вы объясните механизм появления из обычного воздуха белых огненных шаров?

— Я просмотрела фрагменты операции, проведенной в джунглях, — сказала Кирстен. — Физическая сила, которой обладают эти люди, феноменальна. Вы считаете, что любой, кто будет одержим, приобретет такие же способности?

— Да, мэм.

— Каким образом передается энергистический вирус?

— Мы не знаем, — ответил адмирал. — Хотя считаем важным тот факт, что Латон назвал это вирусом. Сама суть термина «вирус», применительно к биологической или компьютерной области, предполагает некую модель, которая может репродуцировать себя внутри объекта, в котором находится, причем обычно с возрастающей скоростью. Но опять-таки я не уверен, что это вирус. Фактически мы работаем впотьмах, сводя воедино оценки полученных нами данных. Нужно сосредоточиться на чем-то главном, на том, что поможет нам выявить суть этих явлений.

— Мы можем достаточно легко все выяснить, — сказала Яннике Дермот. — Ответ находится в памяти Джеральда Скиббоу. Как он был инфицирован и зомбирован, как ведет себя энергистический вирус, каковы его ограничения? Я рассматриваю его как ключ, который поможет нам ликвидировать нехватку знаний.

— Он уже поправился? — спросила Кирстен.

— Нет. Врачи говорят, что он страдает от глубокой травмы. Если он когда-нибудь восстановит свои умственные способности, то нам не составит труда воспользоваться его памятью. Но я хочу уже сейчас подвергнуть его личному допросу.

— А это разумно в его-то состоянии?

Директор Агенства внутренней безопасности не проявила никаких эмоций.

— С медицинской точки зрения — нет, но зато это заставит его снова пережить все события. Допрос даст нам информацию, которая так необходима.

Кирстен лучше было бы не брать на себя такую ответственность: у Скиббоу были родители и, вероятно, собственные дети. На мгновение она представила себе Бенедикта, сидящего на коленях у Эдварда.

— Продолжим, — сказала она, стараясь быть столь же беспристрастной, как и директор Агенства внутренней безопасности.

— Благодарю вас, мэм.

— В сообщении с Лалонда говорится, что именно Латон предупредил эденистов об этом энергистическом вирусе? Он заявил, что сам подвергается нападению этого вируса.

— Именно так, мэм, — подтвердил адмирал Фарквар. — И это делает нашу проблему еще острее.

— Вы думаете, он не лгал, когда говорил, что это вторжение ксеноков?

— В данных обстоятельствах я должен как следует разобраться. Вот поэтому-то я и хочу ввести тревогу кода два. Это предоставит мне возможность защитить систему Омбея, если наряду с вирусом одержимые предпримут физическое вторжение.

Кирстен почувствовала покалывание в ладонях. Ранее тревожившее ее предчувствие того, что это не обычный кризис, вернулось к ней с новой силой.

— Что вы имеете в виду, говоря: наряду с вирусом?

Адмирал бросил взгляд на Роше Скарка.

— Возможно, что «Экван» занес его на Омбей, — сказал он.

— О боже. У вас есть какие-нибудь доказательства?

— Мы на девяносто процентов убеждены в том, что память Джеральда Скиббоу стерта, хотя ни один из наших ученых не может предположить, как это произошло. Однако в своем стремлении быстрее доставить его сюда сотрудники разведки, работавшие в нашем посольстве на Лалонде, возможно допустили ошибку, не допустив того, что кто-то из них самих мог стать носителем вируса. В конце концов репортаж Грэма Николсона подтверждает, что Латон, возможно уже будучи зомбированным, был в Даррингеме как раз в тот день, когда они покинули планету. Мы должны предположить, что в тот момент носителями вируса уже могли быть жители города.

— Когда штаб адмирала сообщил мне о такой вероятности, мои оперативники на Гайане сразу же попытались взять в оборот экипаж «Эквана» и всех сотрудников посольства, — сказала директор Внутренней безопасности. — За исключением трех сотрудников: Анджелины Галлахер, Джекоба Тремарко и Сэвиона Кервина. Впоследствии мы обнаружили, что все трое были доставлены на Омбей космопланом, как только были сняты ограничения кода три. Мы знаем, что они прибыли в космопорт Пасто семь дней тому назад. Космоплан, который доставил их, имел неисправности некоторых систем, а его процессор работал с неполадками в течение всего полета.

— Весь полет «Эквана» с Лалонда изобиловал разнообразными неполадками. Но как только он прибыл на Гайану, все его системы стали работать безукоризненно, — заметил адмирал.

— А системы космоплана? — спросила Кирстен, уже зная, каким будет ответ.

— Когда мои люди прибыли в космопорт, он находился в техническом ангаре транспортной компании, — сказала Яннике Дермот. — Обслуживающий персонал не смог обнаружить ни единой неисправности.

— Возникли какие-то сложности с капсулой ноль-тау в тот момент, когда в нее положили Джеральда Скиббоу, — добавил Роше Скарк. — Суть в том, что этот энергистический вирус неуправляем, он постоянно нарушает работу окружающего электронного оборудования.

— То есть вы хотите мне сказать, что одержимые уже здесь, — уточнила Кирстен.

— Да, мэм, — подтвердила директор Агенства внутренней безопасности. — Боюсь, нам придется считать, что они здесь. Мы конечно их ищем. Я уже подняла на ноги полицию.

— Как насчет остальных, тех кто находился на борту «Эквана»?

— Насколько мы можем судить, они не были заражены вирусом.

— Как вам это удалось выяснить?

— Те, у кого есть нейронные процессоры, продолжают ими пользоваться. Мы решили, что если энергистический вирус имеет неограниченные возможности нарушать работу электронных схем, тогда первыми должны выходить из строя импланты.

— Хорошая мысль, — согласилась Кирстен.

— Колонистов, которых вез «Экван», мы размещали в непосредственной близости от тонкой электроники. Но ни один процессор до сих пор не вышел из строя, хотя мы повторяли эту процедуру каждые несколько часов, чтобы убедиться в результатах.

— Как насчет людей, с которыми эти трое вступили в контакт, когда были на Гайане?

— Мы просмотрели данные об экипажах космопорта, — доложил адмирал, — и сейчас мы разрабатываем план, с помощью которого пропустим все население астероида через эту проверку. В том числе и меня.

— Понятно.

— Так вы объявите боеготовность кода два, мэм?

— Должна заметить, что боеготовность кода два позволит мне полностью закрыть континент Ксингу, — сказала Яннике Дермот. — Едва ли Галлахер, Тремарко и Кервин уже покинули его. Я закрою все воздушное сообщение с континентом. Кроме того, я смогу потребовать приостановки движения всего наземного транспорта, хотя на практике это может оказаться довольно трудной задачей. Возможно, нам повезет и мы накроем их в самом Пасто-сити.

Кирстен извлекла из ячейки памяти файл чрезвычайных положений и стала просматривать его. Нейронные процессоры помогали определять направленность действий, выверять баланс, необходимый для предотвращения хаоса, который мог наступить в результате попыток приостановить всю гражданскую и промышленную деятельность Омбея.

— Без прямых доказательств физической угрозы я не могу объявить боеготовность кода два, — произнесла она. — Однако я объявляю боеготовность кода три и в связи с угрозой биологической опасности приказываю изолировать орбитальные астероиды. Я желаю изолировать их друг от друга, от планеты и от прибывающих звездолетов. Мы имеем достаточно орбитальных средств для обороны, и я согласна с тем, что они должны быть гарантированы от проникновения носителей вируса. Адмирал Фарквар, отныне вы отвечаете за введение полного карантина. Все гражданские космические корабли, которые следуют транзитом, должны вернуться в свои порты приписки. Вашей главной военной задачей является защита Омбея и орбитальных астероидов, а также связанных с ними систем стратегической обороны. Боеготовность кода три предоставляет вам полномочия мобилизовать наших резервистов флота. Хотя, если уж на то пошло, карантин должен распространяться в равной степени и на флот. Экипажи придется переформировать, чтобы убедиться в том, что в них не смешались резервисты с разных астероидных баз. Второй задачей флота будет предотвращение угрозы возможного в будущем проникновения в систему. Это значит, что всем прибывающим звездолетам должно быть отказано в разрешении на стыковку.

— Что касается Ксингу, — продолжила княгиня, — я согласна с тем, что его следует изолировать от остальной планеты. Сильвестр, вы должны поставить в известность спикера парламента этого континента о немедленном введении чрезвычайного положения. Необходимо немедленно прервать воздушное сообщение с Ксингу. Я имею в виду немедленнов буквальном смысле этого слова. Это означает, что все аппараты, которые сейчас находятся в воздухе, должны вернуться в порты, из которых они вылетели. Адмирал, приказываю вам сбивать всех, кто откажется подчиниться. Используйте для этого платформы стратегической обороны, которые находятся на низкой орбите.

— Слушаюсь мэм.

Кирстен заметила, что иллюзорный образ Сильвестра Жерея покрылся инеем, когда он, получив доступ в закрытую коммуникационную сеть правительства, стал передавать ее распоряжения.

— Роше, вы считаете, что те трое из посольства намерены опробовать и распространить вирус среди нашего населения?

— Все их действия говорят о том, что это их главная цель, мэм.

— Но ведь мы ищем не их, а тех, с кем они вступали в контакт, правильно?

— Совершенно верно, мэм. И это надо сделать достаточно быстро. Чем скорее мы их схватим, тем меньше неприятных последствий будет нас ожидать. Это проблема, опасность которой будет с каждой минутой возрастать. Если они достаточно долго будут оставаться на свободе, то эпидемия распространится настолько, что мы потеряем над ней контроль, так же как это случилось на Лалонде.

— Яннике, имеет ли полиция Ксингу достаточные ресурсы, чтобы их выследить?

— Я считаю, что имеет, мэм, — ответила директор Агентства внутренней безопасности.

— Может, нам использовать тех, кто находился в тесных отношениях с людьми зараженными вирусом? — вкрадчиво предложил Роше Скарк. — Я не сомневаюсь в способностях гражданских властей, Яннике, но чувствую, что в этом деле практический опыт может оказать существенную помощь. Мы могли бы найти того, кто понимает всю безотлагательность решения проблемы и знает, как действовать в случае, если дело примет плохой оборот. И разбирается в том, что происходит на Лалонде, это также может сыграть существенную роль.

Директор Агентства внутренней безопасности пристально посмотрела на него.

— Вы имеете в виду одного из ваших агентов?

— Это было бы вполне логично. Я бы рекомендовал отправить на Ксингу Ральфа Хилтча, которому поручил бы вести наблюдение за поиском.

— Его? Но ведь он даже не сумел выяснить, что Латон, этот величайший психопат, которого когда-либо знала Конфедерация, находится на Лалонде!

— Мне кажется, что вы немного несправедливы, мадам директор. И Конфедерация и эденисты считали, что Латон погиб после того, как флот уничтожил его черноястребы. Сколько дел об убийствах вы в данный момент расследуете?

— Хватит, — остановила его Кирстен. — Прекратите, вы оба. Я считаю, что в данной ситуации следует без всяких предубеждений использовать все возможные ресурсы. Хотелось бы верить, что мы сумеем справиться с этой неприятностью лучше, чем планета начальной стадии развития. Это хорошее предложение, Роше. Немедленно отправляйте Ральфа Хилтча в Пасто. Он должен действовать в координации с местными властями, оказывать им содействие в розыске сотрудников посольства и выявлении всех, кто был одержим.

— Благодарю вас, мэм. Я немедленно ему сообщу.

— Я очень надеюсь на то, что он сумеет их остановить, — сказала княгиня, в течение какого-то мгновения не скрывая своей глубокой обеспокоенности. — Если не сумеет, то может не рассчитывать на возвращение.


Снизу было видно, что вдоль облака грязно-красного цвета, которое лежало над Кволлхеймом, протянулись длинные желто-коричневые гребни. Создавалось впечатление, что облако отражает неяркие лучи уже заходящего солнца. Полоса стала гораздо шире. Беспокойно изгибались и клубились края облака, лениво проплывавшего над раскаленными, влажными джунглями.

Келли, быстро привыкшая к огромным размерам Транквиллити, была потрясена масштабами облака. На западе и востоке его края уходили за горизонт. Все пассажиры судна на воздушной подушке были уверены в том, что эта полоса облачности могла бы окутать весь Лалонд. Лишь прямо по курсу, на севере, оставался маленький просвет синего неба. Амариск плавно соскальзывал в раскаленную преисподнюю.

Раздались хриплые раскаты грома. Его отзвуки затихали необычайно долго. В течение целых двадцати минут их могли слышать члены разведгруппы, разместившиеся на двух судах на воздушной подушке, скользивших над скоплениями снежных лилий, заполнивших весь безымянный приток Кволлхейма. Но и намека на молнию они так и не увидели.

Между тем оба судна уже оказались под клубящимся выступом облака. Их окутала плотная красноватая тьма. Утреннее солнце было в зените и переход в тень оказался настолько резким, что его заметили все члены группы. Несмотря на то, что защитный костюм Келли постоянно поддерживал оптимальную температуру, она не могла унять дрожи.

Коммуникационный блок Резы сообщил, что он не находит геосинхронный маяк спутника связи. Теперь они были отрезаны от Смита, Джошуа и военной эскадры.

Деревья, выстроившиеся вдоль берега, потемнели и выглядели угрюмо. Даже цветы утратили свои всегда яркие краски. Снежные лилии окрасились в цвет запекшейся крови. Над головой большие стаи птиц предприняли свою первую миграцию. Хлопая крыльями они устремились к свету, который едва пробивался сквозь красную пелену.

Облако растянулось в небесах словно свадебная вуаль самого дьявола. Вечная тьма опустилась на Лалонд. Она затмила его своей силой, от которой в страхе содрогается все живое. Планету насильно венчают с повелителем Тьмы. Перспектива появления многочисленных отпрысков холодного чужака терзает ранимые души членов разведгруппы.

— Пожалуйста! — громко запротестовал Сэл Йонг. — Не порти мне аппетит, — этот опытный наемник сидел на скамье впереди Келли. Развернув торс, он приблизил к ней свою круглую, тускло поблескивающую голову.

— Извини, — сказала она. Келли безотчетно произнесла все эти фразы вслух. — Это безумие. Нам надо бежать подальше отсюда.

— Келл, вся жизнь сплошное безумие. Но надо сделать так, чтобы она не мешала тебе получать от нее удовольствие, — он вновь повернулся к ней спиной.

— Все дело в том, что я как раз и хотела бы получать от нее удовольствие, причем желательно еще многие десятки лет.

— Тогда зачем же ты прилетела сюда? — спросила Ариадна. Сидя рядом с Сэлом Йонгом, она управляла судном с помощью небольшого джойстика.

— Наверное потому, что я прирожденная тупица.

— Я уже десять лет в команде Резы, — сказала Ариадна. — Я видела такие ужасы и жестокость, которые даже твоя крутая фирма никогда бы не показала людям. И мы всегда выходили сухими из воды. Реза лучший командир разведгруппы. Такого больше не найдешь.

— Несомненно, когда речь идет о нормальной разведывательной операции. Но эта проклятая штуковина… — подняв руку, она жестом показала на облако и мрачные джунгли. — Посмотри на это, прошу тебя. Уж не считаешь ли ты, что пара хорошо нацеленных ударов мазера с орбиты могут помочь? Нам понадобится весь флот Конфедерации и каждый грамм конфискованной антиматерии.

— Но все же надо знать, куда именно нанести удар антиматерией, — заметил Сэл Йонг. — Если мы не разгребем это дерьмо, то флоту придется отправить сюда морских пехотинцев. Подумай, сколько мы экономим денег налогоплательщиков Конфедерации.

Тео, сидевший рядом с Келли, визгливо расхохотался. «Даже голос у него как у обезьяны», — подумала она.

— Обычным морским пехотинцам это не по зубам, — весело сказала Ариадна, направляя судно в сторону от выступавшего из воды камня. — Здесь понадобились бы трафальгарские Зеленые куртки. Силы специального назначения, с модифицированными, как у нас, телами.

— Сборище пройдох на шарнирах. У них одна теория, да упражнения, — вяло заметил Сэл Йонг. Оба стали спорить по поводу боевых качеств различных полков.

Келли смирилась со своей участью. Она не могла до них достучаться. Возможно, это как раз и отличало наемников от обычных людей. Может быть, именно это в них и подкупало. Не просто их улучшенные физические возможности, а их отношение к жизни. Ничуть не смущаясь отличием от других людей, они снова и снова ставили на карту свою жизнь. Кстати, это будет хороший сюжет для репортажа, который она сделает по возвращении на Транквиллити. Можно взять интервью у нескольких бывших наемников и выяснить, почему они ушли в отставку. Она загрузила в нейронные процессоры памятную записку на этот счет. «Делай вид, что все нормально. Пусть твой мозг все время работает, тогда не останется времени для тягостных мыслей».

Через сорок минут оба судна вошли в русло Кволлхейма. Река была в четыре или пять раз шире своего притока. Расстояние от берега до берега превышало двести пятьдесят метров. Оба берега заросли высокой травой, стебли которой склонялась к воде под острым углом. Погруженные на три четверти в воду снежные лилии едва заметно двигались по реке. Скопившись в том месте, где приток впадал в Кволлхейм, они образовали запруду высотой в метр.

Теперь, прижимаясь к северному берегу, разведгруппа под ненадежным прикрытием деревьев двигалась вверх по реке. Реза, казалось, был более обеспокоен тем, что остается на виду у облака, нежели тем, что находится вблизи берега, на котором могут оказаться враги. Впереди ничего не наблюдалось, кроме шероховатого ковра снежных лилий, превративших русло реки в некое подобие пустой десятиполосной автострады. Оба судна стали набирать скорость.

Река находилась под самым центром облачной полосы и поэтому здесь было темно. Всем пришлось подключить инфракрасное зрение. Деревья затеняли даже тот слабый солнечный свет, который проникал под облако. Разведчики все время слышали раскаты грома, которые раздавались то в нижнем, то в верхнем течении реки, напоминая звуки, издаваемые какой-то огромной тварью, пробиравшейся сквозь алую завесу облака. Большие насекомые, похожие на земных стрекоз, но лишенные крыльев, пробегали по снежным лилиям. Их швырял в сторону и опрокидывал ветер, подимаемый судами на воздушной подушке. На ветвях деревьев повисли венналы, светившиеся розово-голубым сиянием, словно тлеющие угольки. Широко раскрыв свои бархатные глаза, они наблюдали за тем, как мимо проносится маленький конвой.

Когда утро было уже в самом разгаре, Реза поднялся на ноги и жестом показал второму судну подойти к северному берегу, где среди деревьев виднелся просвет. Ариадна взяла курс к заросшему пышной травой берегу, куда уже пристало головное судно. Фентон и Риалл тут же бросились в подлесок.

— Я не хотел пользоваться электроникой, — сказал Реза, когда все они собрались вокруг него. — Отныне мы сведем к минимуму излучение. Ариадна, ты обнаружила какие-нибудь передачи захватчиков?

— Еще нет. Хотя я веду сканирование с момента высадки. Электромагнитный спектр чист. Если у них есть связь, то это либо сверхплотный луч, либо волоконная оптика.

— Они могут использовать ментальную связь или какой-нибудь ее аналог, — заметил Пат.

— В таком случае ты можешь оставить попытки обнаружить источник связи, — сказала она. — Такие передачи невозможно перехватить.

— А как насчет черноястребов? — спросил Джалаль. — Может быть они сумели засечь их связь?

— Плохо дело, — сказал Пат. — Они не могут обнаружить даже мою связь с Октаном, что уж тут говорить о каком-то ксенокском варианте.

— Ничего страшного, — заметил Реза. — Именно из округов Кволлхейма распространялось вторжение. Где-то поблизости должна быть крупная стационарная база. Мы найдем ее. Неподалеку отсюда находится деревня под названием Памьерс. До нее всего пара километров. Пат говорит, что Октан уже ее обнаружил.

— Точно, — подтвердил Пат Хэлаган. — Сейчас он кружит над ней, соблюдая безопасную дистанцию. Весь участок освещен белым светом, хотя в облаке над деревней нет ни одного разрыва. Там есть и дома — тридцать или сорок добротных каменных зданий. Они стоят рядом с деревянными лачугами, которые построили колонисты.

— Смит говорил, что здания вроде этих есть в деревнях, которые удалось рассмотреть спутникам наблюдения, — сказал Реза.

— Н-да, но я не понимаю, откуда они здесь взялись, — спросил Пат. — Здесь нет ни одной дороги. Как они привозили камни?

— Воздушным путем или по реке, — предположил Сивелл.

— Захватывают планету, а затем доставляют по воздуху каменные дома для населения? — задал саркастический вопрос Пат. — Но ведь это странная, если не сказать безумная идея. Кроме того, нет никаких следов строительной деятельности. Трава и тропинки не вытоптаны. А должны быть — ведь дома стоят здесь самое большее недели две.

— Они могли использовать нечто вроде нашего программируемого силикона, — предположила Келли и постучала своей рукой в перчатке по твердому планширу судна. — Такие конструкции можно собрать за считанные минуты и их легко доставить по воздуху.

— Но эти дома выглядят весьма основательно, — сказал Пат, в голосе которого чувствовалось смутное сомнение. — Я понимаю, что это не является объективной оценкой, но они производят именно такое впечатление. Они прочные.

— Сколько людей? — спросил Реза.

— Двадцать или двадцать пять человек ходят вокруг домов. Внутри зданий их должно быть еще больше.

— Отлично, это наш первый реальный шанс получить серьезные сведения о том, что здесь происходит, — сказал Реза. — Мы демонтируем наши суда и обойдем окраину деревни со стороны джунглей. После того как мы вернемся к реке и разработаем план отхода, я пойду в деревню, взяв с собой Сивелла и Ариадну. Остальные обеспечат нам прикрытие. Считайте каждого, кого увидите, противником и одержимым. Вопросы?

— Я хотела бы пойти с вами в Памьерс, — попросила Келли.

— Как пожелаешь, — равнодушно сказал Реза. — Еще вопросы?

— Что именно мы должны будем выяснить? — спросила Ариадна.

— Намерения и возможности, — ответил Реза. — И если сможем, то диспозицию их сил.

Перед тем как они снова выступили, Келли получила дополнительный груз — две электронные судовые матрицы, которые ей пришлось нести в своем вещмешке. Опасаясь попасть в засаду, Реза не стал выстраивать их в колонну, а рассыпал своих бойцов веером. Включив схемы «хамелеона», они пробирались сквозь джунгли, избегая троп, протоптанных животными. Был один метод передвижения в джунглях, который Келли хорошо изучила, он заключался в том, чтобы идти там, где уже прошел Джалаль. Казалось, он инстинктивно находит кратчайший путь обхода густых зарослей подлеска, избегая прикладывать какие-либо физические усилия для того, чтобы проложить себе путь через ползучие ветви и вязкий суглинок. Поэтому она постоянно держала под прицелом сенсоров своего шлема крошечный ультрафиолетовый огонек, мерцающий на его затылке, и старалась не отставать.

Через пятьдесят минут они обошли деревню и снова вышли к реке. На ее невысоком берегу Сивелл и Джалаль приступили к активации судов. Келли положила свой мешок в шкафчик на корме второго судна. Освободившись от бремени лишнего груза, она почувствовала себя удивительно легко. Загрузив снаряжение, бойцы осмотрели свое оружие. Проверив магазины с патронами и силовые батареи, они снова двинулись в направлении Памьерса.

Первый труп Реза обнаружил в двухстах метрах от деревни. Риалл почуял острое зловоние мертвой плоти, которое резко выделялось даже на фоне душной атмосферы джунглей. Тогда он отправил пса в другом направлении. Риалл быстро нашел еще один труп, и Резе пришлось спешно отключить свои рецепторы, которые передавали ему запахи, воспринимаемые обонянием собаки.

Это был ребенок лет пяти или шести. Он сидел скрючившись у подножия майопового дерева. Точный возраст трудно было определить — от тела мало что осталось. Поэтому ему пришлось судить лишь по размерам трупа. Насекомые и высокая влажность ускорили разложение тела, хотя было довольно странно, что животные его не тронули. Реза вспомнил, что сейсы считались чрезвычайно жестокими хищниками.

Он повел Сивелла, Келли и Ариадну к телу, а Риалла отправил к второму трупу.

— Это девочка, — сказала Ариадна, осмотрев останки. Она приподняла чрезвычайно грязную, пропитанную влагой ткань. — Это юбка.

Реза не собирался с ней спорить.

— Как она умерла? — спросил он.

— Кости целы, следы насилия отсутствуют. Судя по тому, как она свернулась между корнями, я бы сказала, что она заползла сюда, чтобы умереть. Отравилась? Умерла от голода? Теперь уже не узнать.

— Испугалась захватчиков, — сказал Реза задумчиво. — Вероятно, они не утруждали себя зомбированием детей.

— Вы хотите сказать, что взрослые просто не обращали на нее внимания? — спросила Келли с отвращением.

— Не обращали на нее внимания или вышвырнули ее. Такой ребенок по своей воле не решился бы слоняться по джунглям. Эта деревня основана достаточно давно, так что она могла знать какие-то основные сведения об этих джунглях.

Тем временем Риалл стремглав бежал ко второму трупу. От него исходило теплое чувство удовлетворения, так как его нюх чуял разлагавшуюся плоть. Реза воспринял радость пса, вызванную исполнением порученного ему задания и расширил ментальную связь с ним таким образом, что теперь видел изображение, усиленное сетчаткой глаз собаки.

— Это тоже ребенок, — сообщил он остальным. — Немного старше первого и у него на руках младенец.

Во влажном воздухе Риалл сумел различить запахи других разложившихся тел. Их было три или четыре. Все эти запахи едва заметно отличались друг от друга. Ближе к реке Фентон обнаружил еще одну серию останков.

— Боже мой, — прорычал Реза. — Они повсюду.

Первоначально население таких деревень, как Памьерс, составляло около пятисот человек. То есть примерно двести семей. Они прожили здесь пару лет. Значит, здесь было около ста пятидесяти детей.

Он стоял, сканируя джунгли. Тонкие желтые линии графического прицеливания, подчиняясь неуправляемому рефлексу, метнулись вверх. Он хотел кого-нибудь застрелить. Нейронные процессоры дали команду эндокринной системе стабилизировать внезапный гормональный всплеск.

— Ладно, пошли, — сказал он и стал быстро пробираться сквозь кусты и побеги ползучих растений, в направлении деревни. Он выключил свою схему «хамелеон». Не успел командир сделать несколько шагов, как его примеру последовали остальные.

Памьерс ничем не отличался от других поселений, расположенных вдоль притоков Джулиффа. Это была полукруглая поляна, вырубленная в джунглях, прилегавших к берегу реки. Грубые, одноэтажные дома прижимались друг к другу в центральной части поляны. Рядом стояли большие амбары, церковь, дом собраний и загон для иветов. Деревянные причалы вытянулись на десять или пятнадцать метров. К ним были привязаны несколько рыбачьих яликов. Поля и огороды занимали окраины деревни. Жирный чернозем давал невиданные урожаи. Но к тому времени когда из джунглей вышли четверо разведчиков, от старого Памьерса осталась лишь общая схема расположения зданий.

— Откуда идет этот свет? — спросила Келли, удивленно оглядываясь по сторонам. Как и говорил Пат, деревня буквально купалась в ярких потоках солнечного света. В воздухе висела какая-то желтая пыльца. Келли сканировала облако, висевшее над головой, но не обнаружила в нем никаких разрывов. Раскаты грома, затихшие еще когда они находились в джунглях, теперь еще раз настойчиво напомнили о себе.

Сделав несколько шагов, Ариадна активировала весь свой набор имплантированных сенсоров, а также специальные блоки, вставленные в пояс. Она сделала круг, собирая образцы окружающей среды.

— Свет многонаправленный. Мы не оставляем теней. Видишь?

— Как аудио-видеопроекция, — подтвердил Реза.

— И да и нет. Его спектр сравним со спектром лалондского солнца.

— Пойдем посмотрим из чего сделаны эти новые дома, — предложил он.

Пахотные поля Памьерса стояли нетронутыми. Земные растения вели яростную борьбу за место под солнцем с ползучими растениями, которые наступали со стороны джунглей, желая вернуть свои утраченные территории. С ветвей фруктовых деревьев свисали давно заплесневевшие плоды.

Однако внутри кольца пахотных полей трава вокруг домов была подстрижена и ухожена. Она была усеяна чем-то подозрительно похожим на земные маргаритки. Когда во время перелета с Транквиллити Реза изучал образы переданные спутником шерифа, он видел, что поляны вытоптаны и по ним текут грязные ручейки. То там, то здесь были видны пятна травы и сорняков. Но эта трава больше напоминала ровный зеленый ковер, сравнимый разве что с парковой зоной Транквиллити.

Однако еще более странно выглядели дома.

За исключением трех сгоревших дотла руин, деревянные лачуги по-прежнему стояли на своих местах. Их доски выцвели и приобрели бледно-серый оттенок. Разбитые окна были открыты настежь, кровля из коры деревьев сползала и скручивалась, панели солнечных батарей болтались из стороны в сторону. В этих домах никто не жил, это было понятно с первого взгляда. В углах буйно росли мхи, вылезали пучки травы и расползалась зеленая плесень. Но между скрипучими лачугами то там, то здесь виднелись новые постройки. Ни одна из них не походила на другую. Здесь можно было найти архитектурный стиль любой эпохи — красивый двухэтажный коттедж эпохи Тюдоров, альпийский домик, ранчо калифорнийского миллионера, круглую башню из черного коралла, пирамиду из мрамора и серебряного стекла, шатер, сочетающий в себе черты бедуинской палатки и средневекового европейского павильона, с геральдическими вымпелами, трепетавшими на высоких столбах.

— У меня неполадки с блоками, — сказала Ариадна. — Несколько неисправностей. Вышли из строя блок наведения и коммуникационный блок.

— Если это начнет оказывать воздействие на оружие, мы вернемся назад, — предупредил Реза. — Пусть постоянно работают программы диагностики.

Преодолев полосу пахотных участков, они вышли на травяной газон. Впереди себя разведчики увидели женщину в длинном платье в горошек. Она катила перед собой блестящую черную тележку, высота которой доходила ей до талии. Над тележкой был раскрыт пляжный зонт. У тележки были непропорционально большие колеса с хромированными спицами. Все это выглядело чрезвычайно примитивно. Реза загрузил в свои нейронные процессоры образ тележки и запустил программу поиска-сравнения. Через три секунды он получил ответ — это была детская коляска, распространенная в Европе и Северной Америке в период приблизительно с 1910 по 1950 год.

Реза направился к женщине, которая тихо что-то бормотала. У нее было вытянутое лицо. Толстый слой косметики делал его похожим на маску клоуна. Темно-русые волосы были уложены в строгий узел, который удерживала сеточка. Она улыбнулась им счастливой улыбкой, как будто их оружие, снаряжение и модифицированные тела не произвели на нее никакого впечатления.

Эта идиотская улыбка оказалась последней каплей, переполнившей чашу терпения Резы, нервы которого уже были на взводе. «Либо она слабоумная, либо вся эта деревня ни что иное, как умело замаскированная ловушка», — подумал он. Активировав высокоточные сенсоры ближнего действия, Реза стал сканировать ее в электромагнитном и магнитном спектрах. Затем он открыл доступ к процессору управления огнем. Малейшее изменение ее состояния (такое как подключение имплантов или активность нейронных процессоров), и винтовка на его предплечье открыла бы огонь. Остальные сенсоры также были переведены в режим сканирования. В случае появления между домами, находившимися за ее спиной, других жителей деревни они бы немедленно сообщили об этом нейронным процессорам. Для большей надежности ему пришлось активировать четыре запасных комплекта, и теперь основные сенсоры работали совместно с запасными. Он иногда пользовался этим методом, чтобы максимально расширить возможности наблюдения.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — потребовал он ответа.

— Мой малыш снова со мной, — сказала она воркующим голосом. — Разве он не великолепен?

— Я задал тебе вопрос, и ты на него сейчас ответишь.

— Делайте то, что он говорит, — торопливо вставила Келли. — Прошу вас.

Женщина повернулась к ней.

— Не беспокойтесь, милочка. Вы не сможете причинить мне зло. Больше не сможете. Не хотите ли взглянуть на моего малыша? Я думала, что потеряла его. Раньше я так часто их теряла. Мертвые малыши — как это так ужасно! Акушерки не хотели, чтобы я их видела. Но я все равно смотрела. Все мои крошки были просто восхитительны. В той жизни было слишком много зла, — склонившись над коляской, она извлекла из нее нечто завернутое в белую кружевную ткань. Белый сверток время от времени шевелился. Они услышали воркование младенца.

— Откуда вы пришли? — спросил Реза. — Вы часть программы зомбирования?

— Я вновь обрела свою жизнь. Я вновь обрела своего малыша. Вот кто я теперь.

Ариадна шагнула вперед.

— Я возьму образцы одного из этих зданий.

— Хорошо, — сказал Реза. — Сивелл, пойди с ней.

Они обошли женщину и направились к ближайшему дому — белоснежной испанской гасиенде.

Младенец протяжно всхлипнул и, беспечно улыбаясь, задергал ножками, завернутыми в белую материю.

— Он восхитителен, правда? — женщина пощекотала пальцем лицо младенца.

— Еще раз спрашиваю, кто ты? — настойчиво повторил свой вопрос Реза.

— Я это я. Кем же еще я могу быть?

— А это что? — указал он на облако.

— Это часть нас. Наша воля.

— Нас? Кого это нас?

— Тех, кто вернулся.

— Вернулся откуда?

Даже не взглянув на него, она снова прижала младенца к груди.

— Из преисподней.

— Либо она идиотка, либо лжет, — сказал Реза.

— Она одержима, — сказала Келли. — Вы от нее ничего не добьетесь.

— Как это верно в отношении вас самих, — сказала женщина. Обняв младенца она хитро посмотрела на Келли. — Глупцы. Вы знаете, что сейчас ваши звездолеты сражаются друг с другом?

Нейронные процессоры доложили Резе о появлении людей, которые выходили из домов.

— Что ты знаешь об этом?

— Мы знаем то, что мы чувствуем — боль и железный огонь. Их души уносятся в пустоту.

— Мы можем это проверить? — быстро спросила Келли.

— Не отсюда, — женщина нервно расхохоталась. — Скоро будет нечего проверять, милочка. Их осталось не так уж много. Больше ты их уже не услышишь. Мы заберем отсюда эту планету. Заберем ее туда, где она будет в безопасности. Туда, где корабли никогда ее не найдут. Она станет раем. А мой малыш всегда будет со мной.

У Резы возникло недоброе предчувствие.

— Да, вы часть всего этого, — тихо сказал он. Желтые линии графического прицеливания сошлись на ее груди. — Что здесь происходит?

— Мы пришли и не намерены уходить. Мы скроем весь этот мир от неба. От Небес. А мы навсегда обретем мир и спокойствие.

— Значит это облако станет еще больше?

Медленно запрокинув голову, женщина посмотрела на небо. Она приоткрыла рот, как будто увидела там нечто странное.

— Я не вижу никаких облаков, — внезапно она зашлась истерическим хохотом.

Подойдя к гасиенде, Ариадна нагнулась и стала скоблить стену каким-то инструментом. За ее спиной стоял Сивелл. Длинные цилиндры ТИП-карабина, вставленные в гнезда у его локтя, покачивались из стороны в сторону, выполняя команды программы автоматического слежения.

— Ариадна! — проревел Реза. — Возвращайся сюда, мы уходим.

Смех женщины резко оборвался.

— Нет, вы не уйдете, — она бросила на землю младенца.

Инфракрасные сенсоры Резы тотчас обнаружили перемену. По всему ее телу прокатилась горячая волна, которая распространялась подобно жидкой пленке. Растекаясь по ее поднятым вверх рукам, она становилась плотнее и жарче.

Как раз в тот момент, когда вокруг ее рук возникла аура белого света, карабин, размещенный на правом предплечье Резы, выпустил пять электронно-разрывных зарядов. Поскольку расстояние между ними не превышало трех метров, достаточно было одной силы удара для того, чтобы разорвать на части ее тело. После того как взорвались первые два электронных заряда, остальные три остались без цели.

Реагируя на ударную волну, защитный костюм Келли затвердел. Она испуганно закричала, когда поток вспенившейся крови ударил прямо в затвердевшую ткань костюма.

— Сивелл, бей по площадям! — крикнул Реза.

Две крупнокалиберные индукционные винтовки, которыми был вооружен наемник-гигант, открыли огонь, выпустив целую серию электронно-разрывных зарядов. Изумрудно-зеленые лазерные лучи, выпущенные Резой и Ариадной, кружились в безумном танце смерти, уничтожая все и вся. Более легкие виды оружия наносили точечные удары по целям.

Защитный костюм Келли вновь стал эластичным. Она встала на колени в нескольких сантиметрах от младенца и инстинктивно протянула руку к пропитанной кровью кружевной ткани, чтобы посмотреть, жив ли ребенок.

Внутри оказался веннал. Маленькая ксенокская тварь была изуродована. Его лисий череп распух и округлился, чешуйки соединились и, утратив свою сине-зеленую пигментацию, приобрели бледно-розовый оттенок. Передние лапы стали толще. Маленькие детские ручки слабо подергивались. Крик ужаса вырывался из его лишенного зубов рта.

Нейронные процессоры Келли не сумели вовремя подавить спазм. Они запустили аварийную программу, которая мгновенно открыла визор шлема. Ее вырвало прямо на аккуратно подстриженную траву.

Развив почти максимальную скорость, Сивелл бегом возвращался назад. Автономная программа тщательно выверяла все его движения, заставляя огибать возможные препятствия, и позволяя уделять все внимание поиску целей.

Первые залпы ударили прямо в дома, разметав их на части и окутав ионным пламенем и дымом. Даже Сивелл, которому было приказано нанести самые сокрушительные удары, был изумлен опустошающим эффектом, который произвели индукционные винтовки. Как только первые электронно-разрывные заряды попали в дома, их ярко окрашенные стены побледнели и стали серыми. Винтовки наносили удары на полное уничтожение. Поднимая в воздух тучи густой пыли, рушились стены и крыши, раскалывались и падали несущие балки. За считанные секунды от домов не осталось ничего, кроме рассыпанных повсюду камней. Ударная волна лишь накренила старые лачуги, которые оказались крепче новых домов. Впрочем, некоторые из них со скрипом опрокинулись. Дранка градом падала с крыш, а неповрежденные стены подрагивали, словно гигантские морские скаты.

Сивелл сосредоточил внимание на людях, скопившихся там, где программа распределения целей обнаружила индивидуумов. Тихо жужжали трубки питания, выходившие из магазина ранцевого типа. Они подавали новые заряды, которыми стреляли его индукционные винтовки. Перед тем как Реза прокричал ему свой приказ, Сивелл с помощью сенсоров уже обнаружил восемнадцать человек. Как только они стали прятаться среди разрушенных домов, он открыл по ним огонь шрапнелью.

Инфракрасные сенсоры показывали, как среди туч пыли мерцают причудливые тепловые волны. Внезапно к нему устремился белый огонь, похожий на комету. Мощные мышцы ног тотчас отбросили его в сторону. Индукционные винтовки, немедленно восстановив сбитый его прыжком прицел, выпустили очередную серию электронно-разрывных зарядов.

— Поднимайся, идиотка! — вопил Реза. — Беги назад, к судам.

Келли покатилась по земле. На фоне клубящегося красного облака она увидела зеленые лучи лазеров и белые огненные шары. Ощущая страх и ненависть, она резко поднялась на ноги. От домов остались лишь фундаменты, над которыми поднимался дым и висели тучи пыли. Над ними, закручиваясь спиралями, проносились потоки белого огня. Всевозможные обломки и щепки пролетали над головой. Пожары разгорались там, где изуродованные деревья падали прямо на стену нетронутых джунглей. Стреляя в развалины домов, к ней пробивались Сивелл и Ариадна.

Сделав три шага в направлении леса, Келли остановилась. Плавным движением она вытащила из кобуры автоматический девятимиллиметровый пистолет. Тотчас произошел автозапуск программы ознакомления и прицеливания. Она выпустила две пули в тело веннала-мутанта. Затем она побежала вслед за Резой. Нейронные процессоры выбросили в ее кровь поток адреналина и амфетаминов.

Когда огненный шар настиг Ариадну, она почувствовала, как боль пронзила заднюю часть ее левого бедра. Нейронные процессоры немедленно поставили болеутоляющий блок. Программы компенсации сместили центр тяжести ее тела на правую ногу и одновременно активировали те мышцы левой ноги, которые остались неповрежденными. Ограничивая потери крови, закрылись венозные и артериальные клапаны ее таза и колена. Ариадна почти не замедлила темпа бега. Когда она уже догнала Келли, огненный шар ударил журналистку в бок.

Защитный костюм Келли попытался рассеять энергию, он весь засиял рубиновым светом. В том месте, куда ударил шар, ткань вспыхнула и расплавилась, оставив круглое отверстие. Прилипший к образовавшейся прорехе огонь вгрызался в открытый участок кожи. Споткнувшись, она упала и покатилась по влажной почве садового участка, заросшего перезревшей клубникой. Неистово размахивая руками, Келли делала отчаянные попытки сбить огонь.

— Не останавливайся, — крикнула Ариадна. Ее программа поиска цели обнаружила еще одну фигуру, которая пробиралась сквозь рассеивающееся облако пыли. Термоиндукционный пистолет, вставленный в гнездо на ее запястье, выпустил в незнакомца сгусток энергии.

Весь левый бок Келли онемел. Это внушало ей подсознательный страх, с которым не могли справиться ни программы, ни химические препараты. Ни один из наемников даже не замедлил своего бега. «Они не помогут мне!»

Келли приказала нейронным процессорам унять дрожь в мышцах и с трудом встала на ноги. Встроенная медицинская программа подавала сигналы тревоги. Не обращая на это внимания она продолжала бежать. Неизвестно откуда исходивший солнечный свет внезапно потух, и она вновь погрузилась в сумрак красно-черных ландшафтов инфракрасного зрения.

Она потратила восемь минут на то, чтобы добраться до судна. Восемь минут она пробиралась сквозь заросли ползучих растений, которые яростно кололи ее, и скользила по грязи под неистовым огнем трех наемников, прикрывавших их отход. Восемь минут белые огненные шары метались между стволами деревьев, преследуя группу с упорством самонаводящихся снарядов. Восемь минут ревевший над головой гром бросал вниз огромные молнии, от которых земля под ногами ходила ходуном. Налетавшие неизвестно откуда порывы ветра крутили ее словно пустотелую куклу. Восемь минут программы нейронных процессоров и имплант эндокринной системы расширяли сферу своего управления телом, поскольку оно уже не выдерживало безумного бега.

Когда она наконец добралась до маленькой полянки, одно судно уже быстро спускалось к реке, заполненной снежными лилиями.

— Сволочи! — прохрипела она.

Метрах в двадцати за ее спиной ударила молния, которая швырнула Келли на землю. Сидя за пультом управления второго судна, Реза орудовал кнопками. Роторы уже вращались, создавая воздушную подушку. Судно стало медленно подниматься вверх.

Сивелл и Сэл Йонг стояли по бортам судна и вели огонь по каким-то невидимым целям.

Келли поползла. Вылетевшие из леса огненные шары описали кривую и упали на палубу судна. Снова ударила молния. С предсмертным стоном раскололось и рухнуло майоповое дерево. Оно свалилось в десяти метрах позади Келли. Одна из его верхних ветвей упала прямо ей на ноги. Ткань защитного костюма тотчас затвердела, а придавленные ветвью ноги погрузились в податливую почву.

— Подождите! — истошно вопила Келли. — Мать вашу, подождите меня, идиоты!

Под корпусом судна уже образовалась воздушная подушка. Прутья и листья отскакивали от толстой прорезиненной ткани, от приподнявшихся нижних краев корпуса. Сивелл перегнулся через планшир.

— Господи, я не могу пошевелиться. Помогите мне! — она уже ничего не видела кроме узкого туннеля, в конце которого находилось судно. — Помогите мне!

Сивелл стоял в центральной части судна. Одна из его индукционных винтовок повернулась в сторону Келли. Листья и небольшие ветви словно змеи с шелестом скользили по ее ногам. Она чувствовала, как они опутывают ее икры. Сивелл открыл огонь. Близкие разрывы заставили ее с необычайной резвостью покатиться по земле. Внезапно Келли ударилась о что-то твердое. Оно двигалось. Она чувствовала это движение. Это было судно! Ее руки судорожно царапали корпус. Внезапно кто-то легко поднял ее в воздух. Совершенно потеряв рассудок, Келли молотила ногами по воздуху.

— Нет! Нет! Нет!

— Полегче, Келл, я ведь уже выловил тебя.

Огромный наемник бесцеремонно швырнул ее на палубу. Все вокруг Келли пришло в движение и стало бешено вращаться. Ее рот непроизвольно открылся, а конечности била дрожь — нейронные процессоры перестали отправлять импульсы сдерживания. Спустя минуту она уже тихо всхлипывала, а дрожь, сотрясавшая мышцы ее конечностей, перекинулась на желудок. Все его содержимое выплеснулось наружу через рот.

— Ты смогла, — сказал позже Сэл Йонг. Правда, когда именно он это сказал, она уже не могла вспомнить. Успокаивающее действие транквилизаторов мягкой пеленой окутало ее мозг. Мысли замедлили свой бег. Она попыталась сесть и содрогнулась от боли, пронзившей ее ребра. Перед внутренним взором возникла медицинская диаграмма. Она во всех деталях показала, как гибнет ее тело.

— Дерево! — хрипло крикнула она.

— Мы его заметили, — сказал Сивелл. — Черт возьми, это было нечто невероятное.

— Вы хотели бросить меня! — ее снова стала бить дрожь. На дисплее физиологического состояния беззвучно вспыхивали синие огни. Она получила еще одну порцию транквилизаторов.

— Тебе надо было научиться не отставать, Келл, — спокойно сказал Реза. — Мы выполняем боевое задание. Я говорил тебе с самого начала, что нянек у тебя не будет.

— Да, — она легла на спину. — Именно так вы и сказали. Простите меня. Я просто не понимала, что вы абсолютно серьезно говорили о том, что бросите своего товарища, оставив его один на один с… этим.

— Эй, Келли, ты ведь все сделала как надо, — сказал Сэл Йонг. — Далеко не каждый выдержит, когда на него полетит все это дерьмо.

— Спасибо.

За ее спиной раздался металлический лязг — Сивелл отсоединял свои винтовки.

— Давай-ка, Келл, посмотрим, что творится под твоим защитным костюмом. Похоже, что ты сможешь перенести медицинскую операцию в полевых условиях, — она почувствовала как он дотронулся до замка ее костюма. Тугая волна влажного воздуха пробежала по ее коже. Оказавшись без шлема, она почувствовала головокружение и зажмурилась.

Склонившись над ней, на скамейке сидел Сивелл. Он держал в руках пару медицинских пакетов. Келли старалась не смотреть на свои ребра, ей вполне хватило того, что она увидела на дисплее физиологического состояния.

— Похоже, что досталось не только мне одной, — сказала она храбро улыбаясь. Искусственная кожа Сивелла была покрыта маленькими, но глубокими черными оспинами — следами воздействия белого огня. Помимо них она увидела на его сверкающей глянцем голове длинную царапину. При каждом движении из ран разведчика сочилась кровь и мокрота. — Может быть ты хочешь сказать, что это лишь поверхностные раны?

— Ничего серьезного.

— Вот черт, мне начинает нравиться образ жизни крутых парней.

— Теперь можешь положить свою пушку, Келл.

Она все еще держала в руке девятимиллиметровый пистолет. Пальцы судорожно сжимали его рукоятку. Она изумленно посмотрела на свое оружие.

— Да, конечно. Это отличная мысль.

Осторожно перевернув ее на правый бок, он снял упаковку с медицинского пакета, и приложил его к телу Келли. Пакет, повторяя все изгибы ее плоти, облепил весь бок от пупка до позвоночника. Когда медицинские нейронные процессоры стали проникать в рану, цветовая гамма на дисплее физиологического состояния изменилась. Красные цвета побледнели и превратились в янтарные.

— Куда мы держим курс? — спросила она. Судно двигалось быстрее, чем когда-либо раньше. Из-за речной влажности она вся вспотела, от удушливых запахов растений першило в горле. Полуобнаженная, она лежала на палубе судна, стремительно скользившего по реке, вдоль берегов которой лежали непроходимые ксенокские джунгли. Ее преследовали монстры, и не было никакой надежды спастись. Она понимала, что уже дошла до истерики, но это ее даже немного забавляло. «Девочка моя, ведь ты же сама хотела острых ощущений».

— В Абердейл, — ответил Реза. — Как утверждает главный шериф Компании Освоения Лалонда, именно оттуда пришли первые тревожные сообщения.

— Да, конечно, — сказала Келли. Она с удивлением обнаружила, что запредельное отчаяние придавало ей силы, хотя возможно это ощущение было вызвано действием транквилизаторов.

— Келл?

Она закрыла свои отяжелевшие веки.

— Да.

— Зачем ты стреляла в младенца?

— Тебе не нужно этого знать.


Военная эскадра приближалась к Лалонду с ускорением семь g. Члены экипажей, распластавшись в своих амортизационных креслах, морщились от навалившейся на них свинцовой тяжести. Когда до планеты осталось семнадцать тысяч километров, факелы, которые выбрасывали трубы плавления, погасли, и звездолеты, с потрясающей синхронностью развернувшись на сто восемьдесят градусов, включили ионные двигатели маневрирования, окутавшие корабли голубой дымкой. «Арикара» и «Шакио» выпустили двадцать спутников боевой связи, которые с ускорением десять g устремились к планете. После этого боевые корабли начали торможение.

Когда немилосердная сила тяжести снова обрушилась на мостик «Арикары», Мередит Салдана открыл доступ к дисплею тактической обстановки. Выполнив маневр малого пространственного прыжка, космоястребы оказались на расстоянии двух с половиной тысяч километров от планеты. Благодаря этому маневру они опередили боевые корабли адамистов, которые не могли совершать точные прыжки на столь короткое расстояние. Но флотилия наемников заставила космоястребы изрядно побегать. Три черноястреба стремительно покидали околопланетное пространство Лалонда. Они явно пытались достичь заветной высоты в две тысячи километров, где уже не действовало гравитационное поле планеты и откуда можно было совершить пространственный прыжок. Их преследовали космоястребы. Четыре из девяти боеспособных торговых кораблей также набирали скорость. Два из них, «Дейтьюра» и «Сереас», двигаясь с ускорением в два с половиной g, держали курс прямо на корабли эскадры. Они не отвечали ни на предупреждения «Арикары», ни на вызовы Терранса Смита.

— «Харья» и «Гаккаи», приготовьтесь к оборонительному бою, — приказал Мередит. Дисплей показал, как эти два фрегата прекратили маневр торможения и, набрав ускорение, выдвинулись вперед.

— В каком состоянии находятся остальные корабли наемников? — поинтересовался адмирал.

— Смит утверждает, что звездолеты, оставшиеся на орбите, подчиняются его приказам и, следовательно, еще не захвачены, — сказал офицер разведки, лейтенант Франц Грис.

— Ваше мнение?

— Я считаю, что капитан третьего ранга Соланки был прав и нам лучше действовать очень осторожно.

— Согласен. Капитан первого ранга Кребер, сначала мы отправим отряд морских пехотинцев на «Джемаль». Если мы удостоверимся в том, что сам Смит не захвачен и не зомбирован, то это, возможно, хоть немного облегчит нашу работу.

— Слушаюсь, сэр.

Дисплей тактической обстановки предупредил адмирала о том, что «Дейтьюра» и «Сереас» выпустили боевых ос. Meредит с удивлением наблюдал за тем, как каждый из них дал залп из тридцати пяти ос. Согласно идентификационным кодам, эти звездолеты были совсем небольшими — всего сорок — сорок пять метров в диаметре. Они просто не могли иметь резервных запасов боевых ос. Что за абсурдная тактика? Рой управляемых ос приближался с ускорением двадцать g.

— Антиматерия не обнаружена, — доложил офицер группы вооружений «Арикары» второй лейтенант Кларк Лоуви. — Лишь выхлопы приводов плавления.

Мередит так и думал.

— Какова их вместимость?

— В лучшем случае сорок боевых ос.

— Значит, у них ничего не осталось для собственной обороны?

— Похоже на то, сэр.

«Харья» и «Гаккаи» произвели ответный залп. С ускорением двадцать семь g восемьдесят боевых ос ринулись на перехват противника. Перед внутренним взором Мередита мелькали фиолетовые, красные и зеленые линии курсовых векторов. Казалось, кто-то исполосовал все внутреннее пространство его черепа трассами лазерных лучей. Между тем боевые осы стали выпускать друг в друга мегаватты электронных импульсов. В ход пошли как боеприпасы активного наведения, так и неуправляемые кинетические снаряды. Пролетев пятьсот километров, они образовали два дисковидных роя, которые посылали отвлекающие импульсы и инфракрасные ловушки. Полыхали электронные лучи, повсюду сверкали вспышки молний. Вспыхнули первые взрывы. С каждой стороны были взорваны ядерные устройства, мощность каждого из которых составляла килотонну. Когда после этого колоссального энергетического удара осы рассеялись, последовала серия взрывов меньшей мощности.

Компенсируя потери, фрегаты произвели второй, уже не столь интенсивный залп.

— Адмирал, «Миохо» сообщает, что черноястреб, которого он преследует, вот-вот совершит прыжок и покинет систему, — доложил лейтенант Рекус. — Он просит разрешения продолжить преследование противника.

— Разрешаю. Пусть продолжает преследование и блокирует его. Черноястреб не должен проникнуть в густонаселенные секторы Конфедерации.

— Слушаюсь, сэр.

В том месте, где столкнулись два роя боевых ос, огромный участок космоса превратился в сплошной огненный круг. Со стороны казалось, что раскрылась гигантская пространственная червоточина, которая ведет к самому ядру близлежащей звезды. Неистовый плазменный вихрь в течение считанных секунд вышел за пределы видимого спектра, оставив после себя лишь едва заметную фиолетовую дымку.

Сенсоры «Арикары» пытались пробиться сквозь огонь и обеспечить дисплей тактической обстановки точной картиной происходящих событий. Некоторые заряды, выпущенные боевыми осами обеих сторон, сумели уцелеть. Теперь они неслись к намеченным целям. Все четыре корабля, принимавшие непосредственное участие в схватке, маневрировали, пытаясь уклониться от приближавшихся к ним смертоносных зарядов.

«Миохо» и преследуемый им черноястреб исчезли с экрана дисплея. «Илекс» и «Грант» выпустили по своим целям залпы боевых ос.

Мазеры «Харьи» открыли огонь по стремительно приближавшимся к ним уцелевшим зарядам. Все близлежащее пространство было усеяно вспышками небольших взрывов. Пушки выпустили поток стальных снарядов сферической формы, которые образовали ближний кинетический заслон. Восемь уцелевших зарядов обнаружили его. Три заряда из восьми были лазерами гамма-импульса. Они открыли огонь за секунду до того, как столкнулись с заслоном.

Под действием лучевого удара большие овальные секции, из которых состоял корпус фрегата, налились вишнево-красным светом. Работая с максимальной мощностью, генераторы молекулярной связи пытались не допустить разрушения конструкции из сверхпрочного силикона. Размещенная под силиконом сеть энергетического рассеивания пыталась вобрать в себя и перераспределить интенсивный приток энергии. Все сенсоры фрегата либо расплавились, либо их электроника выгорела под воздействием гамма-лучей. Немедленно произошла замена сенсоров, однако в течение трех секунд звездолет оставался слепым.

В это время пять уцелевших зарядов ударили в кинетический заслон. Они тотчас рассыпались на куски, но некоторые фрагменты все же продолжили движение к цели. Поскольку сенсоры фрегата были не в состоянии их обнаружить и нацелить оружие ближнего действия, эти фрагменты ударили в корпус звездолета и испарились. И без того перегруженные генераторы молекулярной связи не смогли справиться с дополнительной нагрузкой. В корпусе образовалось с полдюжины пробоин. Языки плазмы прорвали обшивку. Внутренние, ничем не защищенные системы расплавились. Разорванные резервуары с топливом выпускали стометровые фонтаны испаряющегося дейтерия.

— «Беллах», окажите помощь, — скомандовала капитан первого ранга Кребер. — Проведите спасательные и восстановительные работы.

На специально отведенном диапазоне тревожно завывал аварийный маяк фрегата. Капсулы жизнеобеспечения должны были без особого труда выдержать этот удар. Более того, когда он запросил дополнительную информацию, сенсор показал, как ионные двигатели маневрирования замедляют резкие кувырки фрегата.

Израсходовав в первом же залпе все запасы боевых ос, «Дейтьюра» и «Сереас» могли рассчитывать лишь на мазеры ближнего действия. Это было единственное оружие, которое они могли противопоставить удару выпущенных фрегатами боевых ос. Электронное противодействие было бессильно, так как заряды, приближавшиеся с ускорением двадцать g, уже подавили сенсоры звездолетов. В течение считанных секунд один за другим взорвались оба корабля наемников.

На мостике «Арикары» раздались приветственные возгласы. Мередит почувствовал, что в полной мере разделяет радость своих подчиненных.

— Адмирал, еще один черноястреб покидает орбиту, — доложил лейтенант Рекус.

Мередит выругался. Он не мог отправить в погоню еще один космоястреб. Быстрый обзор тактической ситуации мало чем дополнил уже имевшиеся сведения. Черноястреб находился на противоположной эскадре стороне орбиты Лалонда.

— Какой космоястреб находится к нему ближе всего?

— «Акасия», адмирал.

— Он может нанести по черноястребу удар боевыми осами?

— Они могут нанести удар, когда черноястреб выйдет из-под прикрытия планеты, но шансы на успех не превышают тридцати процентов.

— Прикажите им нанести удар, но оставаться на орбите.

— Слушаюсь, сэр.

— Адмирал, «Беллах» сообщает, что обнаружены уцелевшие члены экипажа «Харьи», — доложила капитан первого ранга Кребер. — Сейчас оба звездолета выравнивают скорости.

— Хорошо. Хишельс, есть какая-нибудь реакция со стороны облачных полос Джулиффа?

— Никаких существенных изменений, сэр. Но они с постоянной скоростью расширяются. С момента нашего прибытия площадь распространения выросла на один с половиной процент, а это весьма значительная величина.

Тем временем высоко над границей дня и ночи Лалонда развернулась еще одна битва с участием боевых ос. Рой управляемых зарядов, выпущенных «Грантом», столкнулся с оборонительным заслоном боевых ос своего противника. Затем черноястреб исчез в открывшейся пространственной червоточине. Через три секунды «Грант» последовал его примеру.

— Проклятье, — пробормотал Мередит.

«Илексу» повезло больше. Его залп заставил преследуемый им черноястреб снова повернуть к планете.

Тем временем адмирал приказал открыть канал с «Джемалем».

— Смит, ваш корабль будет взят на абордаж первым. При любом сопротивлении морские пехотинцы будут стрелять на поражение, вы поняли?

— Да, адмирал, — ответил Терранс Смит.

— Вы получили какие-нибудь новые данные от высаженных вами разведгрупп?

— Пока нет. Я думаю, что большинство из них уже зомбированы, — мрачно добавил он.

— Вот это да. Я хочу, чтобы вы обратились к ним и сказали, что их миссия закончена. По возможности мы заберем всех, кто остался в живых. Но все они должны отказаться от попыток проникнуть под облако и выследить базы противника. Теперь это забота флота Конфедерации. Мне совершенно не нужно чрезмерное противодействие захватчиков. «Во всяком случае, пока моя эскадра находится так близко к этому проклятому облаку, — мысленно продолжил он. — Опять налицо чрезмерное применение военной силы. Пугающе чрезмерное. Неистовые маневры захваченных кораблей так им и не помогли».

— Я не уверен в том, что смогу это гарантировать, адмирал, — сказал Смит.

— Почему?

— Я снабдил командиров разведгрупп ядерными зарядами мощностью в килотонну. Если звездолеты не обеспечат их огневой поддержкой, они будут действовать исходя из того, что оказались в чрезвычайных обстоятельствах. Я опасался того, что капитаны могут отказаться от бомбардировок поверхности планеты.

Если бы не огромные перегрузки, вдавившие его в амортизационное кресло, Мередит в отчаянии уронил бы голову.

— Смит, если ты живым выпутаешься из этой переделки, то я сочту это своей неудачей.

— Да пошел ты! — крикнул Терранс Смит. — Как ты думаешь, высокородный ублюдок, зачем мне понадобилось нанимать всех этих людей? Да потому что Лалонд слишком беден, чтобы оплатить нормальную защиту, которую может обеспечить флот. Где же ты был, когда высадились захватчики? Ты так и не пришел помочь нам подавить первое восстание, потому что это не входило в сферу твоих драгоценных финансовых интересов. Деньги — вот что вы, засранцы, уважаете. Что, черт возьми, ты знаешь о страданиях простых людей? Ты родился с серебряной ложкой во рту, но она была такой большой, что пройдя насквозь, вышла из твоей задницы. Единственная причина того, что ты здесь, это страх, который внушает тебе перспектива распространения этой заразы и на твои собственные планеты. Ведь это может отразиться на балансе твоего банковского счета. Я же готов сделать все что смогу для своихпопавших в беду людей.

— В том числе и нанести по ним ядерный удар, не так ли? — спросил Мередит. Он уже давно был объектом нападок фанатиков, которые находились в непримиримой оппозиции к правящему режиму Салдана. Именно поэтому он не обратил никакого внимания на оскорбления. — Они одержимы, кретин, и даже не знают о том, что теперь стали твоимилюдьми. Это вторжение нельзя остановить грубой силой. В общем, сейчас ты передашь обращение, которое заставит разведгруппы наемников повернуть назад.

Дисплей тактической обстановки передал сигнал тревоги. Широкий веер изогнутых фиолетовых линий поднимался над Вайманом, небольшим арктическим континентом Лалонда. Тот, кто находился на противоположной, заслоненной самой планетой, стороне ее орбиты, сделал залп из пятидесяти пяти боевых ос.

— Боже мой, — пробормотал Мередит. — Лоуви, куда они нацелены?

— Неясно, адмирал. Конкретной цели у них нет, это хитрый залп. Но судя по курсовым векторам, я бы сказал, что они ведут поиск любой цели, которая находится на тысячекилометровой орбите…

— Проклятье.

Второй залп такой же мощи был отмечен над южным полюсом.

— Господи, да это же самый настоящий двусторонний охват, — произнес Джошуа. Его слегка забавляло и радовало то, что ему удается сохранять спокойствие, не прибегая к помощи нейтронных процессоров. Он обнаружил в себе некий резерв хладнокровия, который впервые заявлял о себе еще в Кольце Руин, когда появились Ниве и Сипика.

«Такой уж я есть: капитан звездолета».

Три привода плавления «Леди Мак» включились от одного намека на мыслеимпульс.

— Приготовиться к боевому разгону, — предупредил Джошуа.

— Величина ускорения? — нервно спросила Сара, — максимальная высота?

Другие звездолеты убирали панели термосброса — они тоже собирались в путь. Три корабля выпустили боевых ос, которые образовали оборонительный заслон.

— Оставайтесь на орбите, — приказал Смит по сети командной связи. — Военная эскадра обеспечит нам прикрытие от залпов.

— Держи карман шире, — сказал Джошуа. Эскадра все еще находилась в четырех минутах полета от их орбиты. Сканирующий сенсор показывал как черноястребы и космоястребы, стремительно набирая высоту, удалялись от Лалонда. За ними следовали все звездолеты адамистов, за исключением трех кораблей, одним из которых был «Джемаль».

Сила тяжести на мостике «Леди Мак» уже превышала пять g. Эшли застонал от боли.

— Мои кости этого не перенесут!

— Ты ведь моложе меня, — возразил Варлоу.

— И во мне больше человеческого.

— Вот задница!

— Заткнись, кастрированный робот.

Сара случайно заметила траекторию, которую Джошуа загрузил в полетный компьютер.

— Джошуа! Куда мы, черт тебя побери, летим?

Поднимаясь над плоскостью экватора с ускорением семь g, «Леди Мак» в то же самое время уменьшала высоту, приближаясь к поверхности планеты.

— Мы пройдем под ними.

— Эта траектория задевает атмосферу!

Он увидел, что другие корабли наемников также выпускают боевых ос.

— Я знаю.

Этот маневр, подсказанный интуицией, противоречил любой тактической программе, хранившейся в памяти полетного компьютера. Все они утверждали, что высота является главным фактором в любой боевой ситуации на орбите. Она давала большую свободу маневра и позволяла действовать более гибко. Капитан каждого корабля, входившего в состав маленькой флотилии наемников, цеплялся за эту доктрину. Они неслись прочь от Лалонда, выжимая все из своих приводов плавления.

— Отец всегда рассказывал мне об этом, — сказал он, пытаясь придать голосу доверительную интонацию. — Он всегда пользовался этим маневром, когда попадал в переделку. А «Леди Мак» находится именно в таком положении, не так ли?

«Сюда бы сейчас твоего героического папашу!» — Саре пришлось передавать это мыслеимпульсом, поскольку она не смогла освободить легкие от воздуха, чтобы произнести эту фразу вслух. Ускорение достигло девяти g. Она даже не подозревала, что «Леди Мак» способна на такое. Каждая клетка внутри Сары стала твердой словно камень. Артериальный имплант, вживленный в основание ее шеи, вводил дополнительные порции кислорода в кровь, тем самым обеспечивая нормальную жизнедеятельность мозга. Она даже не могла вспомнить, когда последний раз пользовалась имплантом. «Джошуа Калверт, мы ведь не эта чертова боевая оса!» — мысленно взмолилась Сара.

— Послушайте, ведь это так просто, — объяснял капитан, пытаясь рассуждать логично. Но, как всегда, логика намного отставала от эмоций. — Боевые осы разработаны для операций в открытом космосе. Они не могут действовать в атмосфере.

— Мы тоже разработаны для действий в открытом космосе!

— Да, но у нас сферическая форма.

Сара уже не могла кричать, так как это грозило ей смещением челюстной кости. Ей удалось лишь стиснуть зубы.

За сорок пять секунд пролетев над континентом Сарель, «Леди Макбет» сделала крутую дугу и стала резко снижаться, двигаясь в направлении желто-коричневых вулканических пустынь. На высоте трехсот километров от поверхности она промчалась над северной береговой линией. Впереди по курсу на расстоянии двух с половиной тысяч километров лежал северный полюс. Летевшие на семьсот километров выше нее боевые осы обнаружили звездолет с расстояния четырех тысяч километров. Шесть ос резко изменили курс и стали снижаться.

— А вот и они, — сказал Джошуа и выпустил восемь боевых ос, программируя их таким образом, чтобы они образовали плотный оборонительный щит. Осы метнулись вверх с ускорением двадцать g и почти сразу же стали разбрасывать свои боевые заряды.

Кормовые сенсоры показывали, как звездолеты, оставшиеся на орбите, которая теперь находилась позади «Леди Мак» и выше нее, делали один залп за другим, выпуская все больше и больше боевых ос. Теперь даже «Джемаль» уходил со своей тысячекилометровой орбиты. Однако старый транспорт был способен развить ускорение равное лишь одному с половиной g. «У него нет эскорта, — глядя на него, печально подумал Джошуа. Далеко на востоке, над самым горизонтом появилось множество всполохов, за которыми последовал взрыв большой мощности. Несомненно это взорвался какой-то звездолет. — Интересно, кто же это? Впрочем какая разница? Главное, что это не «Леди Мак»».

— Мелвин, продолжай наблюдение за данными гравитационного детектора спутника. Я должен быть в курсе, если какой-нибудь корабль начнет совершать прыжок из системы, и по возможности знать, куда именно он уходит.

— Я уже давно веду наблюдение, Джошуа.

— Дахиби, я не верю, что космоястребы все еще продолжают за нами следить. Как только убедишься в том, что они исчезли, немедленно дай мне знать.

— Да, капитан.

Сенсоры показывали, как атакующие осы выпустили свои боевые заряды. Оба роя метнули навстречу друг другу лучи частиц.

— Отлично, ребята, теперь нам сюда, — он отдал команду непосредственно спиралям дефлектора привода, и «Леди Мак» накренилась вниз.

Заметив безумный курсовой вектор какого-то корабля, Мередит Салдана рассчитал его дальнейшее направление и обратился к компьютеру анализа тактической ситуации с запросом проверить правильность своих расчетов. Заново рассчитав вектор, компьютер дал подтверждение. Половина фрегатов эскадры была просто не в состоянии развить ускорение равное девяти g.

— Кто этот идиот? — спросил он.

— «Леди Макбет», сэр, — ответил лейтенант Франц Грис. — Больше ни у кого нет тройного привода плавления.

— Ладно, если они решили покончить с собой у нас на виду, то я буду только рад.

Все шло не очень гладко. Он уже изменил оперативную орбиту эскадры, переместив свои корабли с высоты в тысячу километров на высоту в две тысячи триста километров. Это давало преимущество как в отношении наблюдения за кораблями противника, так и в отношении их уничтожения — но только в том случае, если бы звездолеты наемников не изменили собственных позиций. Через полторы минуты был произведен залп боевыми осами, которые с потрясающей скоростью понеслись со стороны флотилии наемников. Ни тактические программы, ни программы сбора разведданных не сумели определить, кто кого атакует. Все корабли его эскадры произвели заградительный залп.

Один из космоястребов взорвался, озарив близлежащее пространство чудовищным факелом огня. Одержавший победу черноястреб, разметав его горящие обломки, исчез в открывшейся пространственной червоточине.

— Кто? — спросил он Рекуса.

— «Эрикра», но они не могли не видеть, что приближается заслон боевых ос. «Илекс» сохранил матрицы их памяти.

Даже теперь, после всего, что ему пришлось увидеть во время своих скитаний по космосу, он до сих пор оставался верен своим старым убеждениям. Смерть навсегда унесла их души из этой жизни. Так рассудил бы каждый христианин, который не должен был впасть в грех осмеяния Божьих тварей.

Он постоянно убеждался в том, что даже далеко за пределами королевства вера никогда его не покидает.

«Ступайте с миром, — мысленно помолился он за погибших эденистов. — Куда бы не лежал ваш путь».

Что касается более материальной области, то здесь он обнаружил, что количество космоястребов уменьшилось до шести.

— Сэр, боевые осы блокировали «Джемаль», — доложил Кларк Лоуви.

Когда «Арикара» вернулась на орбиту, сила тяжести стала стремительно уменьшаться.

«Слава богу, что еще остались хоть эти маленькие радости», — подумал Мередит.

— Капитан первого ранга Кребер, эскадре вступить в бой со всеми боевыми осами, выпущенными флотилией наемников. Когда будет поспокойнее, мы разберемся, кто из них настроен дружественно, а кто нет.

— Слушаюсь, сэр.

Корпус «Арикары» содрогнулся от залпа.

— Передайте общий приказ для всех кораблей наемников. Как только пространство освободится от боевых ос, они должны прекратить маневрирование и лечь в дрейф. Неподчинение приведет к подавлению огнем.

— Слушаюсь, сэр.

Когда «Леди Мак» отделяла от поверхности планеты всего сотня километров, Джошуа убрал с корпуса звездолета все, кроме пяти сенсоров. Прямо под ними находилась изрезанная фиордами береговая линия Ваймана. В трехстах километрах над ними сражались два вихря боевых ос, наносивших друг другу удары кинетическими снарядами и когерентным излучением. Они столкнулись, когда скорость сближения превышала семьдесят километров в секунду. Небо озарила яркая вспышка атомного взрыва, которая стала для лежавшего внизу арктического континента неожиданным рассветом посреди полярной ночи, продолжавшейся в течение месяца.

Уцелевшие во время взрыва одиннадцать зарядов, в силиконовых мозгах которых царил полный кибернетический хаос, стали снижаться, нацелившись на корпус «Леди Мак». Два из них были одноразовыми импульсными генераторами гамма-излучения. Они продолжали преследовать стремительно летевший звездолет даже тогда, когда он вошел в верхние слои атмосферы. Затем они разрядили энергию своих электронных матриц, преобразовав ее в одну короткую, но яркую вспышку. Получившийся в результате этого пучок гамма-излучений погас через четверть секунды.

Возросший поток ионов заставил корпус звездолета светиться оранжевым цветом, который посредством завихрений, неизбежных при сверхзвуковой скорости, стал распространяться от передней части фюзеляжа. Но эти завихрения быстро исчезали, попадая в сверкающие струи гелия, вылетавшие из труб плавления. Стратосферу сотрясал грохот пролетавшего звездолета. Протянувшаяся более чем на сто пятьдесят километров выхлопная струя «Леди Мак» терялась в колоссальных электрических вихрях, которые с такой яростью обрушивались на покрытое торосами льда пространства, лежавшее на расстоянии семидесяти пяти километров от корабля, что грозило расколоть ледники до самого их каменного основания. Столь же бесплотные, как облачные полосы, растянувшиеся над Джулиффом, алые и зеленые всполохи северного сияния метались над покрытым льдом континентом.

— Пробоина! — крикнул Варлоу.

Перед внутренним взором Джошуа возникли нагромождения системных схем, испещренных красными символами. Генераторы молекулярной связи корпуса, которые пытались нейтрализовать губительное действие ионов, не смогли сохранить прочность корпуса в тех местах, где сверхпрочный силикон подвергся воздействию гамма-импульсов.

Он снова перенес внимание на дисплей управления полетом. Тяга одной из труб плавления уменьшалась.

— Есть серьезные внешние повреждения? — он содрогнулся от ужаса, представив, как сверкающие иглы атмосферных газов стремительно испепеляют внутренние модули и резервуары. Нейронные процессоры выбросили в кровь порцию адреналина.

— Нет, это только случайные утечки энергии. Но некоторые компоненты серьезно повреждены. Снижается мощность второго генератора. Идет утечка охлаждающей жидкости.

— Компенсируй потери, поддерживай системы в рабочем состоянии. Еще двадцать секунд мы будем прорываться сквозь атмосферу.

Сара уже ввела в полетный компьютер список самых разнообразных указаний: перекрыть трубы и резервуары, изолировать поврежденные субкомпоненты, откачать превратившуюся в пар охлаждающую жидкость из неисправного генератора в контейнеры аварийного сброса. Ей помогал Варлоу, который сосредоточил свои усилия главным образом на силовых цепях.

— Три узла пространственного прыжка вышли из строя, Джошуа, — сообщил Дахиби.

— Неважно, — он снизил высоту до шестидесяти километров.

За кораблем последовали девять оставшихся кинетических снарядов. Они, как сказал Джошуа, были предназначены для действий в открытом космосе. Они состояли из сенсоров, размещенных на резервуарах с топливом и установок привода плавления. У них не было обтекаемого фюзеляжа, поскольку в космическом вакууме такие излишества были ни к чему. Перед ними стояла единственная задача: столкнуться со своей жертвой. Сочетание массы и скорости, подчиняясь законам Ньютона, должно было привести к успешному выполнению задачи. Но сейчас они летели через мезосферу, среду совершенно им чуждую и враждебную. Когда атмосфера стала плотнее, ионы облепили неуклюжие сенсорные выступы снарядов. Атмосферные газы, превратившиеся в длинные языки фиолетового и желтого пламени, охватили угловатые конструкции. Сенсоры сгорели за считанные секунды, открыв доступ к электронике наведения.

Испытывав на себе губительное термическое воздействие и трение плотных атмосферных газов, ослепшие и искалеченные снаряды взорвались в добрых двадцати километрах над «Леди Макбет».

Дисплей тактической обстановки «Арикары» показал, как их курсовые векторы почти одновременно мигнули и исчезли.

— Весьма разумно, — неохотно признал Мередит. — «Капитан звездолета, выполняющего этот маневр, должно быть обладает стальными нервами и потрясающей самоуверенностью. Сомневаюсь, что я додумался бы до такого».

—Приготовиться. Маневр уклонения, — сообщила капитан первого ранга Кребер.

У Мередита больше не было времени созерцать проделки Джошуа Калверта. Сила тяжести стремительно возвращалась на мостик флагманского звездолета. Из пусковых труб вылетел третий залп боевых ос.

Сбросив опасный покров пылающих молекул, «Леди Макбет» выпрыгнула из мезосферы. За ее кормой остались ледяные равнины Ваймана, мерцающие в жутковатых лучах эфирного света. Из углублений в корпусе выдвинулись боевые сенсоры. Золотые линзы оптических сканеров приступили к поиску целей.

— Никого нет. Слава богу, — Джошуа уменьшил тягу приводов плавления до трех g. Траектория полета под высокие углом склонения уносила их прочь от планеты. В радиусе четырех тысяч километров не было обнаружено ни одной боевой осы. — Я знал, что старушка справится. Говорил же я вам! — вопил он срывающимся от радости голосом.

— Кошмар, — кратко заметил Эшли.

Мелвин, кресло которого стояло рядом с креслом Джошуа, восхищенно качал головой, не обращая внимания на силу тяжести.

— Спасибо, Джошуа, — нежно сказала Сара.

— Не за что. А теперь пожалуйста доложите о повреждениях. Дахиби, мы в состоянии совершить прыжок?

— Мне понадобится время, чтобы сделать полную диагностику. Но даже если мы сможем совершить прыжок, то он будет коротким. Три узла разрушены импульсами гамма-излучения. Придется делать новый расчет наших энергетических схем. Лучше всего было бы сначала заменить эти узлы.

— Но у нас только два запасных, на третий не было денег. Отец всегда совершал прыжки с поврежденными узлами и…

— Не надо, — взмолилась Сара. — Хотя бы сейчас, Джошуа. Давай вернемся к действительности, хорошо?

— Кто-то совершил прыжок из системы, — сказал Мелвин. — Пока мы предавались воспоминаниям о предках, гравитационные детекторы спутников зарегистрировали по меньшей мере два искажения. Я думаю, что портал червоточины может быть еще открыт. Хотя точно сказать не могу, так как осталась лишь половина спутников.

— Противодействия космоястребов больше не наблюдается, — сказал Дахиби.

— Отлично. Варлоу, Сара, как работают наши системы?

— Вышел из строя генератор номер два, — сказал Варлоу. — Я его вырубил. На него пришелся главный удар гамма-лучей. Еще хорошо, что большую часть энергии поглотил его корпус. Когда придем в порт, надо будет его выбросить, ему уже тысяча лет.

— Мы больше не сможем использовать трубу привода плавления номер один, — продолжила Сара. — Ее ионизаторы повреждены. Других серьезных повреждений нет. Кое-где имеются утечки и некоторые компоненты работают с перебоями. Ни одна из капсул жизнеобеспечения не пробита. Средства поддержания атмосферы находятся в рабочем состоянии.

— Зарегистрирован еще один прыжок, — сказал Мелвин.

Джошуа уменьшил тягу до одного g и одновременно отключил неисправную трубу привода. После этого он открыл доступ к сенсорам.

— Господи, посмотрите что там творится!

У Лалонда теперь было собственное кольцо. Слившись друг с другом, сверкающие полосы огня образовали многослойное платиновое ожерелье. Это вступили в бой более пятисот боевых ос. Пространство было пронизано витиеватыми траекториями, по которым неслись тысячи боевых зарядов. Двигаясь с высоким ускорением, звездолеты совершали маневры уклонения. Раскрылись жуткие бутоны ядерных взрывов.

Магнитные и электромагнитные сенсоры «Леди Макбет» регистрировали импульсы запредельной мощности. Это был радиоактивный ад.

— Открылись еще два портала пространственных червоточин, — сообщил Мелвин. — Это уходят черноястребы.

— Думаю, нам следует последовать их примеру, — сказал Джошуа. «Единственный раз в своей жизни Сара оказалась права, — подумал он. — Имеет значение только то, что происходит сейчас». «Леди Мак» уже находилась на высоте двух тысяч километров и продолжала восхождение по крутой траектории, начало которой терялось в районе полюса. Вновь изменив угол склонения, он направил корабль еще севернее эклиптики, подальше от схватки разразившейся над экваториальной зоной планеты. Еще три тысячи километров, и они, выйдя за пределы гравитационного поля Лалонда, смогут совершить прыжок. В уме он прикинул, что нужно сосчитать до пятисот. При таком ускорении они окажутся в желанной точке примерно через полторы минуты. В их положении можно было рискнуть узлами пространственного прыжка.

— Дахиби, как продвигаются расчеты?

— Через две минуты закончу перепрограммирование. С этим, Джошуа, ты меня лучше не торопи.

— Ладно. Чем дальше мы будем от гравитационного поля, тем лучше.

— А как же насчет наемников? — спросил Эшли. Он сказал это негромко, но все, кто был на мостике, отчетливо услышали его вопрос.

Джошуа убрал дисплей, который показывал ему возможные координаты прыжка. Повернувшись к пилоту, он прожег его взглядом. «Всегда найдется какой-нибудь сомневающийся ублюдок!»

— Мы не сможем! Господи, они же там убивают друг друга.

— Я обещал им, Джошуа. Я сказал им, что если они останутся в живых, то я заберу их. Да и ты сам говорил нечто подобное, когда обращался к ним.

— Мы вернемся.

— Но не на этом корабле и не на этой неделе. Если мы придем в порт, то на ремонт уйдет целый месяц. И это без учета возможных стычек с флотом. Они же не протянут там и двух дней.

— Но флот обещал забрать всех, кто уцелел.

— Ты имеешь в виду тот самый флот, что сейчас расстреливает наших бывших коллег?

— О боже!

— Через полчаса не останется ни одной боевой осы, — сказал пилот. — Во всяком случае, если они будут и дальше выпускать их в таком же темпе. Нам нужно лишь подождать здесь пару часов.

Интуиция подсказывала Джошуа, что нужно удирать подальше от Лалонда и красного облака.

— Нет, — сказал он. — Извини, Эшли, но нет. Нам это уже не по силам. — В его сознании вспыхнул дисплей координат прыжка.

В поисках союзника Эшли обвел взглядом мостик. На лице Сары он заметил виноватое выражение. Она горестно вздохнула.

— Джошуа?

— Ну что еще!

— Нам надо совершить прыжок к Мурору.

— Куда? — нейронные процессоры извлекли соответствующий файл из каталога. Мурор был самым крупным газовым гигантом системы Лалонда. — О господи.

— В этом есть смысл, — продолжила Сара. — На его орбите есть даже станция эденистов, которая ведет наблюдение за ростом их нового обиталища. Мы можем состыковаться с ней и заменить поврежденные узлы запасными. На следующий день мы можем, совершив прыжок, вернуться сюда и произвести быстрый облет планеты. Если мы получим ответ от наемников и флот не сумеет обнаружить нас, то Эшли отправится к Лалонду и заберет их. В противном случае мы немедленно берем курс на Транквиллити.

— Дахиби, что ты об этом думаешь? — резко спросил Джошуа. Он злился на самого себя; ему следовало самому подумать о Муроре.

— Я — за, — ответил тот. — Мне не хотелось бы совершать межзвездный прыжок до тех пор, пока не будет полной уверенности в том, что мы сможем это сделать.

— Есть еще возражения? Нет? Хорошо. Прекрасная идея, Сара.

В третий раз вспыхнул дисплей координат прыжка. Джошуа рассчитал курсовой вектор в направлении газового гиганта, расположенного на расстоянии восемьсот пятидесяти семи миллионов километров от «Леди Мак».

Эшли послал Саре воздушный поцелуй. Она улыбнулась в ответ.

Два оставшихся у «Леди Макбет» привода плавления отключились, а ионные двигатели маневрирования скорректировали ее курс в направлении координат прыжка к Мурору. Джошуа в последний раз вышел на связь с коммуникационными спутниками геостационарной орбиты, а затем тарелка антенны и многочисленные сенсоры корабля скрылись в углублениях корпуса.

— Дахиби, ты готов? — спросил Джошуа.

— Я уже запрограммировал схемы. Посмотри-ка сюда, если они не сработают, то мы уже никогда не узнаем, почему.

— Все в полном порядке, — капитан приказал полетному компьютеру инициировать прыжок.

Два кинетических снаряда, ударившие в корпус фрегата «Неанта», почти разломили его пополам. Когда рассеялась завеса из пылающих обломков и испарявшегося дейтерия, сенсоры «Арикары» обнаружили стремительно вращавшиеся в пространстве четыре капсулы жизнеобеспечения фрегата. Они остались неповрежденными. Кинетические снаряды уничтожили две капсулы, а поток когерентного гамма-излучения, который выпустил разрядившийся в восьмидесяти километрах одноразовый импульсный генератор, ударил в корпус третьей.

В бессильной ярости адмирал Салдана стиснул зубы. Битва стремительно выходила из-под контроля и превращалась в неуправляемое побоище. Все корабли наемников произвели залпы боевыми осами и теперь стало невозможно определить, какие из них были запрограммированы на атаку кораблей (и каких именно кораблей), а какие на оборону.

Компьютер тактической обстановки насчитал более шестисот выпущенных боевых ос. Связь была затруднена, причем даже с коммуникационными спутниками. Количество данных, собираемых сенсорами, уменьшалось из-за огромного числа сигналов электронного противодействия, излучаемых боевыми осами. Один из находившихся на мостике рядовых сказал, что от перископа было бы больше пользы.

Потом произошел взрыв такой силы, что он затмил фотонное излучение шестиста боевых ос и приводов плавления всех кораблей кружившихся над Лалондом. Радиационный нимб распространялся со скоростью, равной четверти скорости света. Он поглощал звездолеты, боевые осы, заряды и спутники наблюдения. Сверкающая вуаль молекулярного излучения закрыла вспышки всех прочих взрывов. Когда этот нимб достиг диаметра пятьсот километров, он стал тоньше и, подобно мыльному пузырю, покрылся радужной цветной пленкой. Он находился в трех тысячах километрах от «Арикары», но вполне мог выжечь любой из сенсоров, направленных флагманом на этот участок космоса.

— Что, черт возьми, это было? — спросил Мередит, хотя уже и сам начинал догадываться. «Снова этот ужас, — подумал он, — опять эта проклятая антиматерия».

Сила тяжести, равная семи g, прижала его к амортизационному креслу. Звездолет снова вошел в режим ускорения, оставляя за кормой и планету и этот чудовищный взрыв.

Кларк Лоуви и Рис Хиннельс наблюдали за тактической ситуацией, сложившейся в секторах, расположенных ближе к эпицентру взрыва.

— Это сделал один из их звездолетов, сэр, — через минуту сказал Кларк Лоуви. — Он активировал схемы узлов пространственного прыжка.

— Но ведь он всего в трех тысячах километрах от Лалонда.

— Так точно, сэр. Они должны знать об этом. Но они выманили «Шакио» и «Беллаха». Я бы сказал, что они сделали это преднамеренно.

— Самоубийство?

— Похоже на то, сэр.

Пять кораблей. Он потерял уже пять кораблей, и одному богу известно, какие повреждения получили остальные. С момента начала операции прошло двадцать три минуты, и большая часть этого времени ушла на то, чтобы, появившись в системе, добраться до орбиты.

— Капитан первого ранга Кребер, немедленно снимайте все корабли эскадры с орбиты. Местом сбора объявите координаты точки прыжка к Кадису.

— Слушаюсь, сэр.

Это было грубое нарушение приказов Первого адмирала, но сейчас их было бы просто невозможно выполнить. К тому же, отступая сейчас, он уберег бы оставшиеся корабли. Его это вполне устраивало.

Когда «Арикара» выходила на новый курсовой вектор, плоскость, в которой действовала сила гравитации, слегка изменилось. Вскоре перегрузки уменьшились до пяти g. Когда боевые осы противника, изменив курс, пошли на перехват, «Арикаре» пришлось дать заградительный залп.

«Безумие. Совершенное безумие».


Эта небольшая река была одним из многочисленных безымянных притоков, которыми изобиловал юго-западный регион колоссального бассейна Джулиффа. Ее истоками были ручейки, сбегавшие по расположенным к югу от Даррингема холмам. Неоднократно сливаясь и снова разделяясь, они в конечном счете превращались в реку, протянувшуюся на двести километров.

Когда космопланы высадили разведгруппы наемников, река была достаточно полноводной. Сезон дождей еще не наступил, но озера и болота, которые занимали треть бассейна реки, служили своего рода резервуарами, способными в течение нескольких месяцев поддерживать в ней нормальный уровень воды.

Что касается Снежных лилий, то отсутствие дождей на них также почти не повлияло. Единственные изменения, которые внесло красное облако, заключались в том, что увеличился период созревания их водных листьев и они лишились своих стеблей. Однако там, где река протекала через самые густые заросли джунглей, а именно они покрывали основную часть бассейна Джулиффа, снежные лилии казалось были как прежде многочисленны. Они занимали всю тридцатиметровую ширину реки, хотя теперь размещались не в два-три слоя, как прежде.

В том месте где приток нес свои воды через тихий участок густых джунглей, одна из Снежных лилий, находившаяся метрах в пяти от берега, вздыбилась, а затем разорвалась. Кулак, покрытый серой водонепроницаемой искусственной кожей, пробил отверстие и стал его расширять. Шас Паск выбрался на поверхность и огляделся.

Оба берега представляли собой крутые откосы, состоявшие из узловатых корней вишневого дерева. Было видно, как у самых вершин длинные стволы этих деревьев слегка покачиваются. Зловещий навес, повисший над головой, затемнял свет, и он, падая на белую кору вишневых дубов, придавал ей сиреневый оттенок. Убедившись в том, что вокруг никого нет, наемник стал пробираться к берегу.

Его левое бедро серьезно повредил белый огонь, выпущенный женщинами, которые неожиданно напали на них. Это было одной из причин того, что он нырнул в реку, когда его группа бросилась прочь от места высадки. Казалось, ничто не могло уничтожить это мерзкое дерьмо.

Эхо их пронзительного хохота еще долго слышали продиравшиеся сквозь заросли джунглей наемники. Если бы у него была хотя бы еще минута, чтобы разгрузить снаряжение, то он бы успел создать оборонительный периметр, и результат оказался бы совсем другим. Но самое ужасное заключалось в том, что эти коварные женщины получали от всего этого удовольствие. Когда объятые паникой наемники побежали, они стали обмениваться радостными репликами. Для них это была игра, некий вид активного отдыха.

Насколько он понял, они не были людьми. Шас Паек не был ни суеверным, ни религиозным человеком. Но он знал наверняка, что зло, которое обрушилось на Лалонд, не имеет ничего общего с Латоном, и что с ним не справиться Террансу Смиту и его сброду.

Он подошел к берегу и стал подниматься наверх. Корни оказались ужасно скользкими. Его левая нога почти не двигалась, а спина и руки сильно обгорели. Усиленные мышцы ослабли от истощения. Вставляя локти и правое колено в трещины, он, используя их как рычаги, медленно, но верно поднимал свое тело наверх.

Эти женщины, похоже, так и не поняли, на что способны модифицированные тела. Он без труда мог продержаться под водой четыре часа. Способность управлять биохимическими процессами своего организма порой бывает весьма полезной.

Преодолев последние метры, отделявшие его от верхнего края заросшего растительностью берега, Шас скатился под защиту изогнутого ствола какого-то дерева. Только после этого он позволил себе изучить дурные новости, которые ему предоставила медицинская программа нейронных процессоров.

На незначительные ожоги тела сейчас можно было не обращать внимания, хотя в конечном счете и их придется лечить. Сгорела почти половина внешней части его бедра. Сквозь разрывы в обуглившейся мышечной ткани проглядывала силиколитиевая кость. Лишь полное восстановление могло заставить его ногу снова функционировать. Он стал вытаскивать длинных белых червей из отверстий, которые они проделали в открытой ране.

Когда на них напали женщины, он даже не успел взять свой мешок. На нем был только ремень с личным снаряжением. «Все же это лучше чем ничего», — флегматично подумал он. В нем находились два небольших медицинских пакета с нейронными процессорами, которыми он как старомодными бинтами перевязал верхнюю часть своего бедра. Они не закрыли рану даже наполовину, но должны были не допустить попадание отравленной крови и местных бактерий в неповрежденную часть его кровеносной системы. «Остальное будет гнить», — мрачно подумал он.

Проводя осмотр своих запасов, Шас обнаружил, что располагает аптечкой, лазерным пистолетом с двумя запасными магазинами, небольшим ножом с атомным лезвием, гидроуглеродным анализатором, который определял токсичность растений, термическим стимулятором размером с ладонь, и пятью электронно-разрывными гранатами. Кроме того, у него был навигационный блок, а также блок-детектор биохимического состава, и блок-детектор электронного оружия. Но он остался без коммуникационного блока, что было плохо, так как он не мог ни выйти на связь с Террансом Смитом и обратиться к нему с просьбой об эвакуации, ни выяснить, уцелел ли хоть кто-нибудь из его группы.

И, наконец, имелся ядерный заряд мощностью в килотонну, привязанный к его боку ремнями. Это на вид совершенно безобидное устройство представляло собой карботаниевую сферу диаметром двадцать сантиметров.

В течение пяти минут Шас обдумывал ситуацию, в которой оказался. Затем он стал вырезать из древесины вишневого дуба шину для ноги и костыль.


Скрытая за видимым горизонтом сингулярность возникла в двухстах двадцати тысячах километрах над Мурором. Ее обладавшая колоссальной плотностью масса отклоняла потоки фотонов и элементарных частиц. За шесть миллисекунд она увеличила свой первоначальный субатомный размер до диаметра пятьдесяти семи метров. Когда она приобрела все пространственные измерения, ее внутренние силы заставили исчезнуть видимый горизонт.

«Леди Макбет» падала на газовый гигант. Ионные двигатели выбрасывали длинные струи холодного синего пламени. Они пытались остановить легкое вращение корпуса, причиной которого был выброс охлаждающих газов. Выдвинувшиеся панели термосброса пылали красным цветом, удаляя излишнюю тепловую энергию, которая накопилась во время ужасного полета сквозь атмосферу полярного пояса Лалонда. Сенсоры вели наблюдение за состоянием близлежащего космического пространства, выявляя опасные объекты, а навигационные системы определяли точное положение звездолета.

Не скрывая облегчения, Джошуа шумно выдохнул воздух.

— Молодец, Дахиби. Отличная работа, да еще в такой ситуации.

— Бывали ситуации и хуже.

«Да, его не обольстишь».

— Сара, ты уже заблокировала неисправные системы?

— Мы скоро закончим, — сказала она вежливо. — Дай мне еще пять минут.

— Да, конечно, — после тяжелых перегрузок, которые они испытывали на орбите Лалонда, невесомость оказывала чрезвычайно расслабляющее воздействие. «Если сейчас она только даст ему знать…»

— Там был настоящий ад, — сказал Мелвин.

— Теперь мы довольно далеко от него, — прогрохотал Варлоу.

— Жаль разведгруппы, попавшие в ловушку на планете, где полно людей, которые так ведут себя, — Мелвин замолчал, а затем осторожно посмотрел на Джошуа.

— Она знала, что ее ждет, — сказал Джошуа. — Я сделаю то, что я сказал насчет возвращения к Лалонду.

— Реза Мейлин знал, на что идет, — сказал Эшли. — Она будет с ним в безопасности.

— Верно, — полетный компьютер передал сигнал тревоги нейронным процессорам Джошуа. Он открыл доступ к данным сенсоров.

На сине-зеленых пятнах тех участков Мурора, где бушевали ураганы, выделялись белые отметины аммиачных циклонов. Примыкавшее к слою облачности бронзовое ожерелье колец, состоявшее из двух основных частей, между которыми находился участок свободного пространства, уходило в космос на сто восемьдесят тысяч километров. Газовый гигант имел целых тридцать семь естественных спутников, диаметром от четырехсот до двух тысяч километров. Самый крупный из них, M-XI, назывался Кедди и обладал плотной атмосферой, которая состояла из азота и метана.

Орбита Этры, проходившая в двухстах тысячах километрах от газового гиганта, находилась достаточно далеко от внешнего края колец, что уменьшало опасность столкновения с отбившимися от них частицами. Семя, из которого выросло обиталище, было доставлено в систему в 2602 году. Почвой, в которой оно развивалось, стал богатый минералами астероид. Через тридцать лет из семени должна была вырасти структура, пригодная для жизни человека, а еще через двадцать лет она должна была достичь расчетной длины, которая составляла сорок пять километров. Но уже теперь, спустя девять лет, ее длина достигла трех с половиной километров.

По той же орбите вслед за юным обиталищем двигалась станция наблюдения. Расстояние между ними составляло пятьсот километров. На станции находилось пятьдесят сотрудников (хотя она была пригодна для проживания тысячи человек). Для поддержания столь ограниченного обитаемого пространства эденисты никогда не использовали биотехов, поэтому станция представляла собой карботаниевое колесо, диаметр которого составлял семьсот пятьдесят метров, а ширина — восемьдесят. Внутри разместились три длинных сада, разделенных блоками шикарных апартаментов. В центральной части кольца находился большой неподвижный космопорт, который имел цилиндрическую форму. Он совершенно не использовался, но был построен в расчете на большую загруженность, которая будет иметь место как только обиталище достигнет средних размеров и в облачном слое Мурора начнется добыча гелия. Через некоторое время в порту произвели стыковку два межорбитальных судна, на которых сотрудники станции в дальнейшем совершали инспекционные поездки к Этре.

«Леди Макбет» вынырнула в сорока тысячах километрах от уединенной станции эденистов, совершив прыжок, точность которого вполне удовлетворила Джошуа. Сенсоры корабля обнаружили станцию как раз в тот момент, когда она разваливалась на части. Из-под ее пробитой в нескольких местах обшивки вылетали струи атмосферы. Ее двигатели маневрирования все еще работали, безуспешно пытаясь остановить опасные колебания корпуса. Сквозь длинные пробоины были видны деревья, кусты и ленты воды устремившейся в космический вакуум.

— Похоже на Кольцо Руин, — с болью прошептал Джошуа.

Небольшие круглые пятна в карботаниевой обшивке пылали малиновым цветом. Было видно, как по мере усиления колебаний конструкции прочный металл все больше коробится. Затем взорвался один из резервуаров с топливом, размещенных в космопорте. Этот взрыв повлек за собой детонацию топлива в двух или трех других резервуарах. Точное количество взрывов было трудно определить, поскольку вся станция окуталась паром.

Когда облако пара рассеялось, стало видно, что от потемневшей центральной части конструкции отвалились большие секции колеса.

В сотне километров от гибнущей станции сенсоры обнаружили тепловые следы двух приводов плавления. Их курсовые векторы были направлены в сторону еще неокрепшего обиталища. Транспондер идентификационного кода одного из кораблей постоянно передавал микроволновый сигнал.

— Они уже здесь, — сказал Мелвин. — Проклятье. Должно быть, они раньше нас совершили прыжок.

— Это идентификационный код «Маранты», — хладнокровно заметил Варлоу. — Почему Вольфганг его не выключил?

— Потому что он больше не капитан, — сказал Эшли. — Посмотри на курсовые векторы. Они неустойчивы. Их приводы работают нестабильно.

— Они собираются убить обиталище, — сказала Сара. — Точно также как это когда-то сделал Латон. Вот сволочи! Оно не сможет оказать им сопротивление. Оно еще совсем беззащитно. В чем же цель этого зомбирования?

— Плохая у него цель, — прогрохотал Варлоу. — Очень плохая.

— Обнаружены сигналы маяков спасательной шлюпки, — сообщил Мелвин с волнением. — Двух маяков. Кому-то удалось спастись.

Джошуа, который ликовал, когда им удалось совершить прыжок к Мурору, и испытывал гнев при виде гибели станции, теперь был совершенно опустошен и воспринял это сообщение совершенно безучастно. На него пристально смотрели члены экипажа «Леди Мак». Смотрели и ждали. Но отец никогда не рассказывал ему об этой стороне шкиперского ремесла.

— Мелвин и Сара, проведите новую калибровку ионизаторов трубы плавления номер один. Они должны обеспечить любую тягу которая нам потребуется. Эшли и Варлоу, спуститесь на палубу переходного тамбура. У нас будет мало времени, чтобы забрать их на борт. Убедитесь в том, что они смогут быстро пройти через тамбур.

Пристяжные ремни амортизационного кресла, в котором полулежал Варлоу, немедленно отскочили в стороны. Космоник и пилот опрометью бросились к палубному люку.

— Дахиби, сделай подзарядку узлов прыжка. Как только они будут у нас на борту, мы уйдем из системы. Если, конечно, мы возьмем их на борт.

— Слушаюсь, капитан.

— Приготовиться к атаке боевых ос!

На другом конце мостика Сара понимающе улыбнулась, услышав в его голосе явно страдальческую интонацию.

Включившиеся приводы плавления понесли «Леди Макбет» в направлении вращавшихся в пространстве обломков станции. Как только ускорение возросло, панели термосброса быстро спрятались в углублениях корпуса. Сенсоры звездолета продолжали наблюдение за приводами плавления двух кораблей, находившихся в сорока тысячах километрах впереди по курсу. Джошуа прикидывал, сколько им понадобится времени, чтобы обнаружить попытку спасения тех, кто был на шлюпках. «Если они обращаются с сенсорами так же, как с приводами плавления, то они нас так и не увидят. «Маранта» двигается с ускорением равным всего лишь пол-g».

Мелвин и Сара, закончив работу с трубой плавления номер один, предупредили его, что долго она не протянет. Джошуа довел ускорение «Леди Мак» до пяти g, и продолжал движение в этом режиме.

— Они запускают боевых ос, — сказал Дахиби.

Джошуа наблюдал за тем, как полетный компьютер чертит фиолетовые графики курсовых векторов. «Странно». Шесть боевых ос, летавших вокруг Этры, образовали растянутое кольцо. В двухстах километрах от обиталища они выключили свои приводы и дальше двигались по инерции. Отделившиеся от двух ос заряды устремились к медленно вращавшемуся цилиндру.

— Кинетические снаряды, — сказал Джошуа. — Что, черт возьми, они делают?

Ярко-оранжевые взрывы вспыхнули на рыжей поверхности полипа.

— Наносят ему повреждения, — кратко заметила Сара. — Такие удары не уничтожат обиталище, но нанесут ему немалый вред. Такое впечатление, что они нарочно его калечат.

— Наносят повреждения? — переспросил Дахиби, в голосе которого звучало недоверие. — Зачем? Можно нанести повреждения людям. Животным. Но только не обиталищам. Им нельзя нанести повреждения как млекопитающим.

— Но они заняты именно этим, — настаивала Сара.

— Именно так все и выглядит, — поддержал ее Джошуа. Вновь заработал привод «Маранты», а через несколько секунд и привод второго корабля.

— Они увидели нас, — сказал Джошуа. Они потратили на это восемь минут — топорная работа. «Леди Мак» уже преодолела половину расстояния отделявшего ее от спасательных шлюпок. Осталось пройти менее двадцати тысяч километров. Их корабли находились всего в пятистах километрах от шлюпок. — Ситуация становится все более интересной.

Выпустив восемь боевых ос, Джошуа увеличил ускорение до семи g. Осы летели вперед с ускорением двадцать пять g. Два звездолета ответили залпом из двенадцати ос.

— Черт! — воскликнул Джошуа. — Они летят к Этре.

— Разумно, — сказал Мелвин. — Когда они приблизятся к ней, мы не сможем использовать ядерные заряды.

— Не сможем. Но я могу воспользоваться импульсными генераторами гамма-излучения, — он направил боевым осам целую серию распоряжений. — Это даст нам время, необходимое для того, чтобы забрать шлюпки. Ни одна из выпущенных ими боевых ос не нацелена на шлюпки, — на секунду он задумался. — Сара, с помощью плотного луча предупреди шлюпки. Передай им, чтобы немедленно деактивировали свои маяки. Уроды, у которых хватило ума травмировать обиталище, не задумываясь уничтожат беглецов.

Первое столкновение боевых ос произошло в пяти тысячах километров от Этры. Неровный плазменный след растянулся на шестьсот километров. Увидев, что несколько атакующих зарядов остались невредимыми, Джошуа выпустил еще пять ос, три из которых должны были образовать заслон. Когда он инициировал маневр уклонения, направление силы тяжести на мостике «Леди Макбет» резко изменилось.


Дети рыдали, причем как вслух, так и в ментальном диапазоне. Гаура отправил ласковый и мелодичный мыслеимпульс. Поддержанный другими взрослыми, он был адресован всем детям. «Найти бы мне кого-нибудь, кто успокоил бы меня», — подумал он.

Спасательная шлюпка была прочным цилиндром, который имел десять метров в длину и четыре в ширину. У нее не было собственной энергетической установки, если не считать твердотопливного ускорителя, который должен был вывести ее из аварийной зоны и двигателей маневрирования, которые должны были удерживать ее в устойчивом положении до прихода спасателей. Как и все системы станции, она была просторной и хорошо оборудованной. В ней было восемь мест, шкафчики с запасом продуктов на две недели и запасы кислорода на месяц. Эденисты считали бедствия скорее неудобством, нежели опасностью.

«Какое высокомерие, — ругался он, загоняя эмоции гнева и досады в дальние уголки своего сознания, — какая глупая и слепая вера в наше технологическое превосходство».

Четырнадцать взрослых и пятеро детей заполнили все внутреннее пространство. У них просто не было времени найти другую шлюпку. Это высокомерие сыграло злую шутку, так как конструкторы станции предусмотрели лишь стихийные бедствия. Даже после столкновения с метеоритом большая часть колеса осталась бы неповрежденной, а эвакуация проходила бы спокойно и планомерно.

Никто даже теоретически не допускал того, что обезумевшие звездолеты адамистов разрежут станцию на куски своими лазерами.

Все произошло слишком быстро. И вот теперь маленькие Гадж и Хайкал прижимались к своей матери Тайе. На их лицах застыло выражение безумного ужаса. Внутри шлюпки было очень жарко, воздух пропах рвотой. Этра не могла скрыть от впечатлительного детского сознания своих страданий, вызванных атакой кинетических снарядов, которые вошли глубоко в ее оболочку. По спине Гауры до сих пор бегали мурашки при воспоминании о предсмертных конвульсиях Кандры, погибшей от декомпрессии. Все эти стрессы, случившиеся за последние пятнадцать минут, несомненно оставят тяжелую, долго незаживающую травму даже в хорошо сбалансированной психике эдениста.

И все это случилось по его вине. Как начальник станции он был обязан принять меры предосторожности. Он знал о гражданском конфликте на Лалонде. Однако так ничего и не сделал.

— В этом нет твоей вины, — раздался в его сознании мягкий голос Этры. — Кто мог такое предвидеть?

— Я был обязан это предвидеть.

— У тебя было недостаточно информации, чтобы все предусмотреть.

— У меня было достаточное количество информации, которую я получил от «Илекса». Когда они покидали планету, на ней был настоящий хаос.

— Эти звездолеты пришли не с Лалонда. Это наемники с разных планет.

— И все же я мог что-нибудь сделать. Разместить людей в апартаменты, расположенные рядом со спасательными шлюпками. Но я не сделал ничего! Как там Кандра и остальные?

— Они во мне. Но сейчас не самое лучшее время для того, чтобы придать моему сознанию статус множественности.

— Да, конечно. А как ты? Как ты себя чувствуешь?

— Во мне был гнев и испуг. Теперь мне грустно. Какой же мрачной должна быть Вселенная, в которой могут иметь место столь бессмысленные акты.

— Мне жаль, что мы дали тебе такую жизнь. Ты заслуживаешь гораздо лучшего.

— Я рад, что я живу. И я может быть смогу жить дальше. Ни одна из воронок не глубже двадцати метров. Но я потерял большое количество питательной жидкости, а органы переваривания минералов пострадали от ударных волн.

Гаура крепко сжал рукой поручень. Он никогда не испытывал чувства ярости и беспомощности, но теперь он в полной мере познал их.

— Физические повреждения можно устранить. И они будут устранены, можешь в этом не сомневаться. Во всяком случае, пока жив хоть один эденист.

— Спасибо, Гаура. Ты очень хороший наблюдатель. Мне очень повезло, что именно ты и твои сотрудники присутствуют при зарождении моего интеллекта. Наступит день, когда Гадж и Хайкал побегут по аллеям моего парка, а я буду радоваться их смеху.

Плотный луч нестерпимо яркого белого света ворвался внутрь шлюпки через маленький, хорошо защищенный иллюминатор. Очередной град атомных взрывов опустошал космическое пространство. Дети снова стали рыдать.

Через восприятие Этры, возможности которого после катастрофы значительно ухудшились, Гаура увидел длинный белый выхлоп привода плавления третьего корабля эденистов, который, выполняя маневр торможения, приближался к ним. Судя по огромной скорости, это был военный корабль. Но контакта с ним не было, если не считать призывов какой-то женщины немедленно выключить аварийный маяк. Кто они? А кто те двое? Зачем они атаковали Этру?

Любой эденист с трудом переносил ситуацию, когда не мог получить ответ на свой вопрос.

— Скоро вы будете в безопасности, — сообщил Этра. Он расширил свой сигнал, чтобы его услышали эденисты обеих шлюпок. — Все вы будете в безопасности.

Гаура посмотрел в испуганные глаза своей жены.

— Я люблю тебя, — сказал он, обращаясь только к ней одной.

Яркость света ослабла. Он посмотрел в иллюминатор и, удовлетворяя любознательность детей, показал им через свое восприятие приближающегося спасателя.

Кто бы ни пилотировал этот корабль, он слишком быстро приближался к шлюпке.

Пространство, окружавшее шлюпку, было заполнено брильянтовым сиянием выхлопной струи привода плавления. Гаура вздрогнул и отдернул голову от иллюминатора.

— Он сейчас врежется!

За его спиной раздались испуганные крики. Между тем сверкающий туман выхлопной струи исчез, и в сотне метров от шлюпки появился огромный сферической формы звездолет. Из его темного силиконового корпуса, подобно усикам какого-то насекомого, выступали скопления сенсоров. Расположенные в центральной части корпуса ионные двигатели, препятствуя малейшему дрейфу корабля, выбрасывали фонтаны сверкающих лазурью ионов.

— Черт возьми! — хором воскликнули взрослые.

Звездолет приближался к шлюпке так, как будто двигался по твердой поверхности. И вдруг выдвинувшаяся из его корпуса труба переходного тамбура изогнулась и, лязгнув, опустилась на входной люк шлюпки.

Какое-то мгновение Гаура не мог прийти в себя. Он был потрясен. Даже космоястреб едва ли мог похвастаться такой точностью маневрирования.

Биотех-процессоры шлюпки сообщили, что открылся межкорабельный канал связи ближнего действия.

— Те, кто находится в шлюпке, как только откроется люк, пожалуйста, пройдите через трубу в зал отдыха, — скомандовал женский голос, который они уже слышали. — И сделайте это быстро! Нас преследуют боевые осы, а еще нужно успеть забрать ваших товарищей.

Тем временем люк уже открылся. Маленькая Гадж испуганно взвизгнула при виде того, как по трубе переходного тамбура плыл один из самых крупных космоников, каких когда-либо довелось видеть Гауре.

— Все в порядке, — сказал он своей встревоженной дочери. — Он… друг. Правда друг.

Гадж вцепилась в ткань костюма своей матери.

— Клянешься, папа?

— Ну-ка быстро сюда, шевелите своими задницами! — проревел Варлоу.

Напуганные дети притихли и сдерживали слезы.

Гаура не выдержал. После всего ужаса, который им пришлось испытать, услышать такие простые слова приветствия! Он расхохотался.

— Клянусь тебе, милая.

— О боже, они его раскололи, — сказал Джошуа, обращаясь к трем членам экипажа, которые оставались на мостике в тот момент, когда «Леди Мак» подошла ко второй шлюпке. Резко набирая скорость, над Этрой уже кружила еще одна боевая оса. — Я так и знал, что в конце концов они попробуют взять количеством, — он сделал защитный залп из трех боевых ос. Это было ужасное соотношение. Худшего для «Леди Мак» и быть не могло. Оборонительный заслон из трех ос давал минимальную надежду на то, что атакующая оса не прорвется сквозь защиту. Но если бы Джошуа стал совершать маневры уклонения, или перешел бы в атаку, или повернул бы назад, все осы (и свои и чужие) повернули бы к его звездолету, который стал бы для них более близкой, а значит, и более благоприятной целью.

— Господи! — рядом с Этрой появилась четвертая оса. Ему пришлось выпустить еще трех, уменьшив запасы боевых ос, которыми располагала «Леди Мак».

— Осталось пятнадцать, — сообщила Сара с наигранной бодростью.

Мазерные орудия звездолета открыли огонь по кинетическому снаряду, находившемуся в шестидесяти километрах. Пять зарядов с ядерными боеголовками взорвались в опасной близости от Этры, разложив на атомы последних атакующих ос.

— Неужели ты не мог сообщить нам об этом? — устало сказал Мелвин.

— Вы хотите сказать, что не знали?

— Нет. Но у меня всегда была надежда на то, что я ошибаюсь.

Джошуа открыл доступ к камере, установленной на палубе переходного тамбура. Добравшись до липкого гравитационного коврика, лежавшего у трубы переходного тамбура, Варлоу принял устойчивое положение и, хватая людей, выплывавших из трубы, кидал их вглубь помещения. Эшли и один из мужчин-эденистов, закрепившись на другом гравитационном коврике, хватали спасенных людей и просовывали их в потолочный люк, который вел в зал отдыха.

— Сколько еще осталось, Варлоу? — спросил Джошуа.

— Шестеро. Всего будет сорок один.

—Чудесно. Приготовьтесь к боевому ускорению, которое начнется как только тамбур будет закрыт, — для эденистов он повторил это предупреждение по аудио. Полетный компьютер выдал расчетный курсовой вектор, направленный в открытый космос, подальше от Мурора. При ускорении восемь g они могли без труда оторваться от других кораблей и, совершив прыжок, выйти из системы. Продолжительные перегрузки такой силы стали бы тяжким испытанием для эденистов (впрочем, и членам экипажа они не показались бы безделицей), но все же это намного лучше, чем остаться здесь.

— Джошуа, Гаура попросил сказать тебе, что некоторые дети еще очень малы и, возможно, не смогут выдержать больших перегрузок, — сообщил Варлоу. — Их кости еще недостаточно окрепли.

— Вот, черт! Детишки? Сколько им лет? Сколько g они смогут выдержать?

— Одной девочке еще нет и трех лет. Двум детям по пять лет.

— Проклятье!

— Что случилось? — спросила Сара. Ее глаза цвета морской волны, впервые с момента их прибытия в систему Лалонда потемнели, что не предвещало ничего хорошего.

— Не волнуйся, мы не будем этого делать.

Рядом с Этрой появилась пятая боевая оса. Тотчас взорвались семь ядерных зарядов «Леди Мак». Джошуа выпустил еще две осы.

— Если совершать прыжок прямо отсюда, без траектории выравнивания, то у нас уйдет пятнадцать секунд на то, чтобы убрать сенсоры и активировать узлы, — сказал он. — В течение десяти секунд нам придется лететь вслепую. Это не так уж долго.

— Ну так давай, — сказала Сара. — Запускай по ним всех оставшихся ос и уходи. Даже с поврежденной трубой номер один «Леди Мак» сделает восемь g. Для «Маранты» четыре g это предел. Мы сможем уйти.

— Вектор уже загружен, а у нас на борту дети. Черт! Черт! Черт!

Он увидел, как последний эденист с помощью Варлоу выбирается из переходного тамбура. Полетный компьютер уже закрывал люк.

«Делай что-нибудь, Джошуа Калверт, — сказал он себе, — и делай немедленно, иначе через двадцать секунд ты будешь покойником».

Он приказал полетному компьютеру активировать трубу плавления.

Еще целых две секунды он мог обдумывать решение.

В тактических программах ничего подходящего не нашлось. Даже отцу никогда не приходилось выбираться из такой кучи дерьма.

«Бежать нельзя, драться нельзя, прыгать нельзя, прятаться нельзя..»

— Вот оно! — заорал Джошуа.

Включились приводы плавления, и «Леди Мак» стала выходить на курсовой вектор, который Джошуа успел рассчитать, еще не обдумав до конца новую идею.

— Три g, курс прямо на газовый гигант.

— Джошуа! — взмолился Дахиби. — Мы не сможем прыгнуть, если ты поведешь нас внутрь системы.

— Заткнись.

Дахиби, заняв прежнее положение в своем кресле, стал цитировать Священное Писание, которое помнил наизусть с юности.

— Слушаюсь, капитан.

— Варлоу, активируй три капсулы ноль-тау, которые хранятся у нас в секторе С и засунь в них детей. У тебя есть четыре минуты максимум, до того как мы начнем ускоряться по-настоящему.

— Хорошо, Джошуа.

Сенсоры сообщили, что их преследуют четыре боевые осы. Джошуа ответил залпом из пяти. Он слышал, как Дахиби бормочет что-то вроде молитвы, которая звучала как панихида.

— Они идут за нами, — спустя минуту сказал Мелвин. «Маранта» со своей когортой уходила прочь от Этры.

— Это «Грамин», — сказала Сара, изучив передаваемый сенсорами образ. — Взгляни на угол отклонения его привода. Другого такого звездолета нет. Висслер всегда хвастался маневренностью своего корабля.

— Все чудесно, Сара, спасибо, — воскликнул Джошуа. — У тебя не найдется для нас какого-нибудь другого морального стимула?

Варлоу поднимался по трапу, который вел на палубу зала отдыха. Накаченные мышцы легко поднимали его, несмотря на увеличившуюся силу тяжести. Ступеньки из углеродного композита жалобно скрипели под его весом, втрое превышавшим обычный. Эденисты лежали на полу. Ни одно из амортизационных кресел не было активировано. «У них нет нейронных процессоров, — понял космоник. — Вот почему их дети капризничают, оказавшись в чрезвычайной ситуации. Они не могут лежать на голом полу».

Он подошел к самой маленькой девочке, бледной, с широко раскрытыми глазами, которая лежала рядом со своей матерью.

— Я положу ее в капсулу ноль-тау, — сказал он и наклонился. Еще у трапа он вставил в гнезда на своих локтях руки для переноски груза. Каждая из них имела широкий металлический манипулятор и их вполне можно было бы использовать в качестве колыбели. Девочка снова заплакала. — В капсуле не будет перегрузок. Объясните ей. Когда я буду поднимать ее, она не должна дергаться, иначе может сломаться позвоночник.

— Будь умницей, — обратилась Тайя к своей дочери. — Он отнесет тебя в безопасное место, где тебе не будет так больно.

— Он ужасен, — всхлипнула Гадж, когда к ней скользнули металлические захваты.

— Все будет хорошо, — сказал Гаура, усиливая эмоциональный импульс спокойствия, который излучала Тайя.

Стараясь не повредить позвоночник девочки, Варлоу поддерживал ее голову одним манипулятором, тогда как на трех других покоились ее торс и ноги. Он осторожно поднялся.

— Мне помочь? — спросил Гаура, приподнявшись на локтях. У него было ощущение, что на шею медленно давит гидравлический пресс.

— Нет. Ты слишком слаб, — Варлоу двинулся к выходу из зала. Диковинное существо пробиралось среди измученных тел с таким изяществом, которое совершенно не соответствовало его громоздкой фигуре.

Всего оказалось семь детей, которым еще не исполнилось десяти лет. Почти пять минут он переносил их из зала в капсулы ноль-тау. На вторичном уровне сознания он посредством нейронных процессоров наблюдал за обстановкой, в которой проходил полет. Атакующие звездолеты, как и «Леди Мак», двигались с ускорением три g. Заряды боевых ос постоянно взрывались, образуя в пространстве, отделявшем «Леди Мак» от ее преследователей, сверкающее облако плазмы.

Когда Варлоу опустил в капсулу последнего ребенка, «Леди Мак» шла над краем кольца в двух тысячах километрах над эклиптикой.

— Ну вот, слава богу, — сказал Джошуа, когда капсула закрылась. — Всем приготовиться к высокому ускорению.

Возросшая до семи g тяга «Леди Мак» еще больше усилила страдания эденистов. При всей выносливости их генинженированных тел, они не могли выдержать тяжкого бремени боевого полета в космосе.

«Маранта» и «Грамин» начали отставать. Сенсоры показали еще трех боевых ос, которые стремительно сокращали расстояние.

— Господи, сколько же этих чертовых штучек у них еще осталось? — спросил Джошуа, выпустив в ответ четырех из оставшихся у них шести ос.

— По моим расчетам, десять, — сказал Мелвин. — Возможно, больше.

— Чудесно, — изменив курсовой угол, Джошуа резко направил звездолет вниз, в сторону колец.

Медленно двигавшиеся куски грязного льда отражали непривычное излучение трех проносившихся мимо звездолетов. После тысячелетий спячки, нарушаемой лишь активностью магнитосферы газового гиганта, микроскопическую пыль колец пробудили отголоски взрывов атомных бомб. Темные кристаллики снега изящно приподнялись над слоем пыли. Температура, возросшая на несколько долей градуса, разрушила чрезвычайно хрупкие валентные связи между атомами. Оставшиеся позади звездолетов кольца покрылись рябью, как море перед надвигающимся штормом.

Те, кто находился на борту «Леди Макбет», открыв доступ к данным сенсоров, с изумлением наблюдали, как частицы, из которых состояли кольца, стали крупнее и изменили форму. А поверхность колец превратилась из зернистого тумана в твердую равнину, состоявшую из дрейфующих грязно-желтых валунов. Она занимала половину передаваемого сенсорами образа. Теперь кольца казалось стали своего рода полом Вселенной.

Из пусковой трубы «Леди Макбет» вылетела предпоследняя боевая оса. Почти в тот же момент от нее отделились боевые заряды, которые рассеялись, как стайка любопытных рыб. В сотне километров за кормой «Леди Мак» одновременно взорвались двадцать семь атомных бомб. Эти взрывы создали временную визуальную и электронную завесу. Корабль, невидимый для своих преследователей, изменил курс. Вспыхнули струи трех приводов плавления, и три зубца гелиевого пламени обрушились на снег и камень кольца. Ни одна физическая структура не смогла бы выдержать такой запредельной температуры. На том участке поверхности кольца, который испытал на себе это чудовищное воздействие, образовались впадины и гейзеры. Казалось, что в самой толще кольца что-то разорвалось. С ускорением, равным одиннадцати g, «Леди Макбет» нырнула прямо в кольца Мурора.