"Виктор Колупаев. Сократ сибирских Афин, часть 1 (Фантастическая пародия) " - читать интересную книгу автора

государств, а также театр, стадион и спортивные здания. Было также множество
статуй и различных посвящений. Фронтоны храмов были украшены скульптурами
главных божеств, почитавшихся в Дельфах. В преддверии храма Аполлона
помещались плиты с изречениями мудрецов, и стояла статуя Гомера.
Прорицалище Дельфийского оракула представляло собой пещеру, вырытую
глубоко в земле, с не очень широким отверстием для входа, откуда поднимались
испарения, вызывающие божественную одержимость. Над отверстием стоял высокий
треножник, восходя на который, пифия вдыхала испарения и затем изрекала
оракулы в стихах и в прозе. Прозаические оракулы перелагались в стихи
поэтами, живущими при храме.
Хотя наибольший почет выпал на долю этого святилища ради его оракула,
так как из всех оракулов на свете он оказался самым правдивым, но все же и
местоположение самого святилища кое-что прибавило в его славе. Ведь оно было
расположено как раз в центре всей Эллады. Известно было также, что оно
находится в центре обитаемого мира, и называли его - "Пупом земли". Вдобавок
поэт Пиндар поведал о том, что здесь встретились оба орла, выпущенные
Зевсом: один - с запада, другой - с востока. В храме находился и сам Пуп,
обвязанный лентами. На нем и было запечатлено изображение встречи птиц.
Когда процессия неистовых вакханок достигла Дельф, разыгралась метель.
Но тысячи девушек и молодых женщин, казалось, не обращали на нее никакого
внимания, хотя и увязали по колено в сугробах и закрывали лица уже ничего не
чувствующими ладонями от пронизывающего, ледяного и острого, как нож, Борея.
Вой, свист, колючий снег, впивающийся в лицо, перемещающиеся снежные
барханы.
Но семнадцатилетние вакханки своими душами уже обитали в царстве бурь.
И северный ветер их не волновал, не огорчал и не мог остановить. Они
стремились к высокому и вместе с телами поднимали к снежному Парнасу и свои
души. Многие из них были обморожены, ведь из одежды на них были только
пестро-красные юбки, называющиеся "лисицами", да оленьи шкуры на плечах.
Процессия визжащих, орущих, возбужденных женщин вошла в Дельфы в
широкие ворота возле сокровищницы беотийцев, миновала сокровищницу
спартанцев и афинян, святилище Геи, вышла к незамерзающему Кастальскому
источнику, обошла слева направо храм Аполлона, оставляя по левую руку театр
и святилище Диониса.
Я уже понял, что меня на самом деле нет здесь, что я вижу все это как в
каком-то волшебном зеркале, которое то ли ведет меня, то ли предлагает вести
его самого. А я хотел увидеть то знакомое лицо, что уже мелькнуло один раз в
толпе. И зеркало словно бы самонавелось. Я увидел ее.
Несмотря на стужу и свирепый ветер, девушка шла в одной юбке. Золотое
крыло волос билось по ветру, следуя растрепанным и хаотичным порывам ветра,
загнанного в трубу между храмом Аполлона и стеной театра. В тусклом,
неверном свете факелов все же можно было рассмотреть светящееся румянцем
лицо девушки, ее загорелые ноги и руки, которые, казалось, вовсе и не
боялись мороза. Девушка чему-то улыбнулась, на губах ее сверкали крохотные
искорки, возникающие от соприкосновения крупинок снега с теплом человеческих
губ. Глаза ее светились голубым.
Я натянул замерзшими перчатками шапку почти на самые глаза, потер щеки
и нос и полез через сугроб, проваливаясь в снег чуть ли не по пояс и даже
иногда помогая себе руками, благо для этого и нагибаться-то почти не
приходилось. Преодолев препятствие, я снова начал тереть щеки, в то же время