"Виктор Колупаев. Жизнь как год" - читать интересную книгу автора

Снегурочка похожа на них? Нет, тут что-то другое... Снегурочка - девчонка.
Я совершенно подсознательно чувствую, что здесь есть какая-то связь. Ну,
посмотрим. Ждать осталось уже немного.
А мороз жжет. Но я привычен к нему. Потер щеки и нос шерстяными
варежками - и вниз. Со свистом, со слезами из глаз, с прерывающимся
дыханием. Внизу туман плотнее. Лыжня видна впереди лишь на несколько
шагов. А когда она раздваивается, нужно выбирать одну, нужную, которая
ведет в дремучий лес. Я выбираю. Я не задумываюсь над этим. Я не могу
ошибиться.
Промерзшая лыжня не дает мне разогнаться. Да я и не хочу. Я знаю, что
идти сейчас надо спокойно, размеренно, чтобы не вспотеть, иначе при
остановке быстро замерзнешь. В катанках ногам тепло. На мне стеганые
штаны, телогрейка, шерстяные варежки на веревочке, продетой в рукава, и
настоящая меховая шапка.
Первыми начинают мерзнуть руки. Тогда я сжимаю пальцы в кулаки. Палки
держу под мышками. Теперь мерзнет лицо. Я растираю его еще не успевшей
отогреться ладонью. Делаю несколько взмахов палками. И снова нужно сжимать
кулаки и шевелить, шевелить пальцами. Но это все обычно, нормально. Это
меня не пугает. Так всегда. Я знаю, что лицо скоро начнет гореть, а пальцы
отогреются. И тогда только соответствующим ритмом движения нужно будет
поддерживать в себе это приятное состояние тепла.
По моим предположениям я уже на полпути к цели - дремучему лесу. Лыжня
иногда поднимается на пологие холмы, потом также плавно спускается и
некоторое время идет ровно. Здесь, в этих местах, когда уйдет весенняя
вода, земля просохнет и покроется травой, устраивают гуляния. Люди поют,
пляшут, обнимаются и дерутся. Жутко, потому что взрослые словно играют в
какую-то детскую игру. Отец с мамой никогда не ходили на эти праздники.
Может, потому, что все хорошо видно было из окна. Да отца я уже помню
как-то смутно. А маму на этом празднике не могу себе представить. Мне
кажется, она не может подпрыгивать и петь. Она всегда уставшая. Да и вижу
я ее не каждый день. Я просыпаюсь - ее уже нет, я засыпаю - она еще не
пришла с работы. И лишь по воскресеньям... Да только почему-то теперь и
они не каждую неделю. Да, со временем что-то происходит... Где-то сбилось
оно, растеряло дни недели, перемешало часы.
А лыжня вдруг круто уходит вниз. Я качусь, стремительно набирая
скорость, и не знаю, что там, впереди. Тормозить ли мне палками, так ведь
здесь не должно быть крутых горок, или на этой скорости попытаться
выскочить на противоположный склон? Но что-то слишком долго несет меня
вниз. Лыжня бросает из стороны а сторону. Я уже не думаю ни о чем, кроме
одного: как бы устоять. Меня подбрасывает вверх, ударяет лыжами о твердую
лыжню, я качусь то на двух, то на одной лыжине. Я чувствую, как мое тело
отклоняется назад. Я знаю, что этого нельзя допустить, пытаюсь согнуться в
коленях, но поздно, я уже падаю, падаю... И миг падения почему-то
растягивается. Но замедляются и мои движения. И только мысль работает с
прежней скоростью. Это река! Я сбился с пути, взял левее.
Обидное и бессмысленное кувыркание и, наконец, остановка. Сыромятные
крепления лыж выдержали, но катанки вырвало из передних петель, и я теперь
не могу встать на ноги. Надо, лежа на боку, умудриться привести крепления
в порядок. Одна варежка свалилась с руки. Но на то и веревочка. Я надеваю
варежку, она полна сухого, твердого снега. Лицо саднит. Угораздило меня