"Виктор Колупаев. Два взгляда" - читать интересную книгу автора

наступит полная победа? И наступит ли? Все же наступит, иначе зачем
бороться. Добро доброе. И не потому ли оно часто терпит поражение, что все
же переступает черту, и зло, как феникс, возникает из противостоящего ему
добра. Так что же ему остается? Что же остается добру...
- Ты, Петька, думаешь, что я не понимаю, не чувствую!
Что остается добру? Чему оно может приказывать?.. Боль, боль, боль...
На кого оно имеет права?.. Невероятная боль... Только себе... Такой боли и
не бывает... Только себе! Добро, оно в себе и для других... Что же это...
боль... Значит, можно пожертвовать только собой... Только честно, чтобы
зло само превратилось в добро... Черта с два! Черта с два оно превратится!
Черта с... два... Как это... бо...
- Больно, Петька! Что ты со мной делаешь?!
Зло, послушай боль, боль добра. Добро, оно хрупкое, оно нежное, его
сломать - пару пустяков, ну, раз плюнуть. Оно для других красиво. А
внутри-то ведь оно - сама боль!
- Пе-е-е!!!
Оно ведь какое!.. Оно ведь все отдает, оставляя себе только боль. А
если все вокруг - добро...
- Нет, Петька, нет! Не от этого умерла Лена. Не от этого!
У добра есть тихая, спокойная, благородная работа... Есть и проще...
несложная... Трудная... Есть и невыносимо трудная... Ах, как больно... Но
если мгновение! Если на раздумья только миг! И миг кончается...
- Она просила меня не смотреть на нее... Я знал и не знал... Я и сейчас
знаю и не знаю... Так это правда?!
- Правда, - через силу прошептал Петр Иванович.
- Не верю. Никогда не поверю. Не могу поверить... Не вынесу... Да и не
хочу! Никогда не захочу!
А ведь был выход... Просто уйти... Всего хорошего, Женя... Может, еще и
встретимся... Боль... последняя... конечная... никогда уже не будет боли.
Свет и тьма...


Когда к Лагерному саду подкатила "скорая", возле скамеечки уже
собралась обычная толпа. Переговаривались, шептались, вздыхали. Но никому
не пришло в голову заплакать. Жаль, конечно. Но ведь бывает. Умер вот
старичок... Сердце, что поделаешь. Стремительный век.
Лишь один человек вел себя странно. Молодой, атлетически сложенный, он
все время жмурился, хотя и стоял спиной к солнцу, закрывал глаза ладонью,
старательно не смотрел на людей, и от этого казалось, что глаза его
блудливо бегают. Но он действительно не хотел смотреть на людей, разве что
на Петра Ивановича... Но Петр Иванович уже не мог почувствовать его
взгляда.
Занятия у студентов одной группы политехнического института в этот день
были сорваны по неизвестной причине. Лишь на другой день узнали, в чем
дело. Заведующему кафедрой пришлось срочно ломать расписание, а
женщина-профорг долго ловила преподавателей, чтобы собрать с них деньги на
венок. И почти каждый говорил: "Ну, надо же так... Ни с того, ни с сего...
Никогда ни на что не жаловался. Выглядел молодцом..."
А в Марграде, в одной из образцово-показательных школ преподавателю
химии на уроке выжгло глаза. Что-то не то он смешал во время опыта. Что-то