"Сергей Кольцов. За магнитной стеной, или Сновидения варежки (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

Карина подошла к дверному косяку, прислонилась к нему и, устало
улыбнувшись, сказала.
- Это всего лишь блюдце. Кажется, на счастье. Да ты не беспокойся, я
подмету потом. Савелий... Мне надо рассказать одну историю и рассказать ее
здесь, в этой комнате. Почему именно в этой - ты потом узнаешь.
Карина подошла к столику, села, взяла ложку, но, словно передумав,
положила ее на блюдце и начала рассказывать свою историю, рассказывать
издалека, но уже после первых слов Варежкин забыл и о чае, и о сигарете,
которую тщательно разминал, и о разбитом блюдце, и обо всем, что еще
недавно так его нервировало.
- Ты мне как-то посоветовал выкинуть сосновые ветки, что стоят в вазе,
но, как видишь, они стоят до сих пор и, видимо, навсегда останутся в ней,
потому что собрал их тот, дороже которого для меня не было и не будет. Я
любила его всем существом, каждой клеткою своей, но любила слишком
эгоистично. А поняла это, когда уже было поздно, - Сейчас бы... да, что
сейчас... Все мы задним умом крепки... - Карина задумалась и посмотрела в
сторону етажерки. - Он был бесконечно добрым. Жалел всех кошек и птах, всех
безродных и бездомных собачонок, каждую ветку и травинку, даже ножки стола
тряпкам и обматывал, чтобы, как он сам говорил, не простудились.
Был неисправимым фантазером. Сначала я снисходительно относилась к
его, как мне казалось, нелепым выдумкам, к его друзьям, к их бесконечному
шуму и гаму. Как-то я у них спросила: почему вы все время бегаете к нему. И
они наперебой стали отвечать: он добрый, с ним интересно, он много
рассказов знает. Даже стыдно признаться, но я ему почти никогда ничего не
рассказывала. Правда, за ним присматривала одна старушка, но, как я позже
узнала, и она ничего ему не рассказывала. Меня взяло любопытство: откуда он
всякие истории знает, оказалось - придумывает сам. Потом, как из рога
изобилия, посыпались всяческие мудреные вопросы. Поначалу я как-то пыталась
ответить на них, но, видимо, моя сухость, нервозность, постоянные
одергивания остудили его. Одним словом, закрутилась я в своих делах как
белка в колесе и не заметила, что стал он молчаливым, сидит в уголке тише
воды, ниже травы.
К тому же всех его приятелей-расприятелей отвадила.
А присмотрись бы я повнимательней... насторожило бы меня, что глаза у
него погрустнели и что весь он словно в себя запрятался, ни одной щелки не
оставил. Но меня такой оборот устраивал...
- Карина, я не понимаю, о ком ты говоришь?
Карина подошла к шкафу, достала фотографию и протянула Савелию.
- Кто это? Очень знакомое лицо... Постой-постой... Вылитая копия
мальчика, которого я видел в той комнате, за той Стеной, - недоумевая,
сказал Савелий.
- Это мой сын.
- Но это еще не все.
- Где он?!
- Однажды он вышел на балкон и спросил: "Мама, человек может летать?"
Причем, так тихо и задумчиво, что я испугалась, уж не собирается ли он,
чего доброго, выпрыгнуть Я, помню, крикнула: "А ну, марш в комнату!" И тут
я увидела, что он спокойно поднимается вверх, на секунду обернулся, махнул
мне... ручонкой... и... и растворился в воздухе. Я подумала, что это
галлюцинация, кинулась на балкон, назад в комнату, в ванную, туда, сюда, но